Часть 3
Начало нового политического дискурса
ГЛАВА 1 ПРОТИВ ПСЕВДОДЕМОКРАТИИ – МИКСОКРАТИЯ
Против фанатизма формальной демократии
«То политическое течение, которое, по-видимому, преобладает в современном мире, должно быть обозначено как “фанатизм формальной демократии”. Фанатизм – потому, что это течение превратило свой лозунг в “исповедание веры”, в панацею (всеисцеляющее средство), в критерий добра и зла, в предмет слепой верности и присяги, – так, как если бы надо было выбирать между тоталитарным режимом и формальной демократией, ибо ничего больше нет (тогда как на самом деле есть еще многое другое!). Это есть фанатизм формальной демократии, которая сводит все государственное устройство к форме всеобщего и равного голосования, отвлекаясь от качества человека и от внутреннего достоинства его намерении и целей, примиряясь со свободою злоумышления и предательства, сводя все дело к видимости “бюллетеня” и к арифметике голосов (количество)».
Иван Ильин(4)
Невнимание к построению общества грозит России еще одной проблемой. Дело в том, что, если не заниматься построением собственного общества, мы становимся беззащитными перед экспансией демократии и соответствующих общественных моделей с Запада. Грубо говоря, если не заниматься своим обществом, им займутся за нас. И уж конечно, они это будут делать не в наших, а в собственных целях, и, надо заметить, уже делают.
Вопросам демократии мы посвятили отдельную статью – «Демократия в России». В данном тексте мы не будем повторять весь контекст обсуждения данной проблематики на Западе и в России, но сконцентрируемся на том, как, с нашей точки зрения, могли бы выглядеть соразмерные западным политические проекты.
Прежде всего, конечно, необходимо избавиться от того, что Иван Ильин называл «фанатизмом формальной демократии».
Этот фанатизм формальной демократии, присутствующий и в нынешних политических дискуссиях, сильно закрывает возможности видения такой проблемы, как построение общества. Ведь за западными моделями демократии стоит западное понимание общества. Политическая философия на Западе при рассмотрении такой категории, как демократия, основывается на разработанной там категории общества1).
Получается, что на вопрос об устройстве нашего общества уже заранее дается ответ – переделать по западным калькам, а это, как мы писали ранее, а) невозможно2), б) для России губительно. Современная ситуация в мире, с нашей точки зрения, состоит в том, что идет борьба за господство схем организации общества. Кто навяжет свой порядок, тот победит. Кто присвоит себе стандарты общественной жизни, тот сможет контролировать остальных. Тезис о необходимости повсеместного установления демократии и есть элемент такой борьбы. Если им удастся навязать нам свои стандарты демократии, мы попадем в ловушку. Принятие чужих стандартов организации общественной и политической жизни означает, что наше общество не сможет развиваться и самостоятельно вырабатывать свои собственные ориентиры и ценности. Вся подлинность общественной и политической жизни тут же деградирует до тривиального набора формальных демократических механизмов принятия решений и выборов руководителей. Неосмысленное отношение к демократии чревато потерей общества.
Тем самым мы просто потеряем свое общество и его способность к самостоятельному, российскому смыслообразованию, следовательно, дальше мы оказываемся неспособными противостоять ценностям и смыслам, которые будут навязываться со стороны других стран, наших конкурентов. Эта опасность будет существовать до тех пор, пока мы будем считать, что центр образования стандартов и механизмов демократии находится на Западе. А что нам мешает создать свой собственный? Мы уже объявили себя демократической страной, и отказаться от демократии уже не получится, так как в этом случае нас быстро отнесут к одной из точек «оси зла». Но в такой ситуации мы вполне можем заняться не копированием демократии, а ее освоением, и создать ее центр у себя, соразмерный западному.
Если расколдовать западную модель демократию, попытка чего и проделана в нашей статье «Демократия в России» (см. Приложение), то выясняется, что одним из важнейших понятий в ней является полиархия (3). То есть если современное общество строится так, что существует несколько инстанций власти3), то можно предложить конструкцию полиархии, во многом спорную, но достраивающую конструкцию демократии до того уровня, чтобы она могла разрешить проблему сочетания нескольких инстанций власти и демократии. Но в эту модель не заложено ответа на вопрос о том, кто встанет у руля государства – самые достойные или те, кто быстрее сориентируется, как пробраться к вершинам демократии. На Западе, по-видимому, это решается само собой, там есть свои, уже сложившиеся механизмы формирования элит и отбора. В России такого нет. Решая вопрос, как построить механизм отбора, который бы приводил к власти лучших, мы можем сделать шаг по пути создания собственной альтернативы западной модели.
Построение собственной, российской демократии
Как мы фиксировали выше, наша страна живет по определенным схемам – освоения, проектности, «второго народа» и других4). Здесь нужно обсуждать «стыковку» демократии с этими традиционными механизмами развития страны.
На данный момент в России начался процесс восстановления и укрепления номенклатуры. Происходит воспроизводство одной из базовых социокультурных схем организации России, которая подразумевает, что без власти невозможно получить новые ресурсы или возможности. Остается выбор: либо ты должен присягнуть на лояльность власти и через это получить доступ к ресурсам и возможностям, либо ты должен сам быть этой властью. Власть в России, в конечном счете, удерживает базовые ресурсы. С чем это связано?
Одна из базовых вещей, которая отличает Россию от Запада, состоит в том, что в России фактически нет и не было самостоятельных воспроизводящихся единиц, таких, каковыми там являются частная собственность, самодеятельная жизнь и пр.5) То есть в России трудно обозначить зону, где человек воспроизводит себя и становится самодостаточным. Все в России зависят от государства. Причин можно найти много: страна большая и можно потеряться и не выжить в одиночку, ресурсов всегда недостаточно для выживания, страна северная и зимы долгие, поэтому сам тип жизни здесь в корне отличается от того, который сформировался и воспроизводится в Европе и Средиземноморье, где люди всегда сами могли себя прокормить. В северной части России существует проблема с топливом, т.к. его где-то нужно брать, поэтому существует система перераспределения между регионами. А если ты сам по себе и можешь вести самостоятельное существование, то оно, как правило, довольно маргинальное и нищенское. Таким образом, кооперация складывается толь-ко через государство: через общие инфраструктуры, дороги, энергетику, транспорт, бюджет.
Номенклатурное распределение и препятствие развитию
В специфической роли государства в России кроется и причина, по которой время от времени возникает «застой». Страна устроена таким образом (географически, физически), что постоянно возникает «закупорка»: тот, кто первым выбился в крупный бизнес, охраняет эту площадку, тот, кто первым выбился в чиновники, охраняет свою, тот, кто получил место губернатора региона, держится за него до последних сил. Если сложилась команда (клан) у власти, члены команды друг друга продвигают и охраняют. Исторически выработался такой своеобразный механизм социального продвижения. Он связан, во-первых, с отсутствием открытого пространства социальной ориентации, общественной коммуникации и публичности политических процессов, во-вторых, с ограниченностью ресурсов.
Конечно, вполне возможна и разумна другая схема для бизнеса и чиновников: не эксплуатация захваченного ресурса, а создание новых ресурсов или новых возможностей. Но почему-то практически везде срабатывает старая схема: если продавать, то нефть, а не, например, делать нефтезавод и продавать масла. Практически никто не идет по пути увеличения ресурса. Все боятся конкуренции, поэтому предпочитают просто эксплуатировать существующий ресурс, вместо того, чтобы его увеличивать. Фактически ресурс не наращивается, потому что всегда есть опасение, что найдется кто-то «выше» или «главнее» тебя и тебя же начнет эксплуатировать или попросту доить, как производительную корову. В результате происходит постоянное перераспределение по всей стране, и оно устроено иерархично: на всякого губернатора найдется президент.
К чему приводит разворачивание такой схемы в социальном плане? Возникает странная вещь: вроде бы сейчас нет особых проблем у молодежи в том, чтобы найти работу, нет технических и даже экономических проблем у бизнеса с тем, чтобы запустить новую идею и на ней заработать. Нет проблем и в том, чтобы быстро найти кредиты или инвестиции, построить завод и получать свою законную прибыль. В принципе, все возможности для этого сейчас в стране созданы. Но проблема в другом – чтобы эти возможности приобрести или обезопасить себя, необходимо быть рядом с государством или с крупным бизнесом, который в свою очередь уже точно с государством связан. Получается, что если ты не входишь в законодательное собрание, не входишь в «Единую Россию», далек от губернатора – у тебя мало возможностей. Поэтому сначала надо туда попасть, и тогда необходимые возможности появятся. Такая демократия, когда у нас одна партия и одна власть, приводит к тому, что государство внутри себя что-то и наращивает. А другие без государства не вырастают.
Если говорить образно, создается пирамида с системой впускных клапанов, при входе в которые образуются «пробки»: если в пирамиду попадаешь, то ты в мэйнстриме. Все, что находится за ее пределами, просто не замечается и не поддерживается, и потому умирает. Либо становится добычей структур, его понемногу эксплуатирующих, либо захватывается более крупными и сильными, имеющими государственную поддержку и протекцию.
Этот механизм присутствовал в России постоянно. С одной стороны, была иерархия, с другой – в иерархии были специальные места для «кормления», зоны для новых проектов. К примеру, проект заводов Демидова на Урале. Самостоятельно Демидов вряд ли построил бы заводы, но ему оказывали соответствующую помощь со стороны государства: гарантировали военные заказы, дали целую серию привилегий (например, в отличие от других, он имел право принимать на работу беглых крестьян, а не отсылать их обратно, что позволило ему организовать приток рабочей силы). В современной России по-новому восстанавливается такая же схема: всем понятно, что реально без разрешения Лужкова в Москве ничего не сделаешь, хотя сам Лужков за счет своей инициативности и активности порождает большое количество проектов, и в их реализацию втягиваются люди, но такие проекты одновременно являются и ограничением. Похоже на замкнутый круг, где все вертится вокруг точки перераспределения базовых ресурсов: разрешений, земель, денежных ресурсов и возможных государственных заказов.
Тот же механизм работал и с губернаторами, которым отдавалась на откуп пушнина или золото, часть доходов от которых они должны были отдавать «наверх», а часть – оставлять себе. Эта схема кормления и представительства была всегда, потому что в условиях большой страны и нехватки трудовых и прочих ресурсов это была единственная возможность для ее существования.
Воспроизводство данной схемы приводит к тому, что если не применять каких-то специальных политических методов, то страна очень быстро входит в анабиоз, в застой. И реформы в таком случае, как показывает опыт, не эффективны, т.к. проводятся тем же государственным аппаратом.
Все распределено, всем понятно, у кого ресурс. Формируются кланы, группы, прослойки, которые на этом ресурсе «сидят» и других не пускают. Каков механизм работы с такой социальной структурой отношений в обществе? Это нельзя истребить, этого нельзя избежать. Политическое решение по этому вопросу должно касаться восстановления таких механизмов, которые противодействует механизму «номенклатурному».
Формирование авангардных групп
В России альтернативный принцип состоял в том, что под абсолютно новые проекты выделялись группы людей, в основном молодых, которые и привлекались в эти проекты. Так формировался авангард, который захватывал новые возможности, и постепенно возникала новая сфера. Но работал данный принцип всегда на специфическом усилии. Результатом такого усилия становилось либо формирование «нового народа»6), либо просто появление авангардных групп, либо освоение некоторой сферы. Люди из авангардной группы начинали расти и постепенно составляли конкуренцию сначала, к примеру, боярам, потом чиновникам, а потом и иерархическому аппарату власти.
Таким было усилие по созданию «потешного войска», которое в свое время осуществил Петр I. Таким был механизм создания Красной Армии: поскольку из основной армии все просто дезертировали, была создана отдельная маленькая армия, которая и была направлена на фронт, а вокруг нее уже постепенно стала формироваться и вся остальная Красная Армия.
Если вспомнить становление Советской власти, то оно все проходило таким образом – брали лучших рабочих и отправляли их делать колхозы, или осваивать целину, или строить БАМ. Этот молодой народ воспитывался в других ценностях, в других образцах, в других способах деятельности и попадал в великие страновые проекты. В большинстве своем там он погибал, но за счет своего энтузиазма и инаковости создавал новую сферу жизни. Следовательно, если такой принцип перенести на современную ситуацию, то мы получим механизм, который позволит усилить демократию, но при этом культурно будет «естественен», присущ для страны.
Механизм строится на вливании новых людей, столкновении их с представителями старого порядка и постепенное освоение и смешивание. Отсюда и предлагаемый термин «миксократия7)».
Например «меритократия» в Сингапуре – это придуманный и внедренный в свое время способ преодоления китайской клановости и семейственности, за счет которого страна, населенная на 75% китайцами, вдруг начала стремительно развиваться. Принцип заключается в том, что поверх культурно-исторически сложившейся социальной структуры придумывается современный политический механизм, который начинает эксплуатировать и подталкивать к развитию социальный механизм.
Построение миксократии в России
Механизмы «миксократии» для России должны включать, во-первых, постоянный отбор новых молодых людей и построение для них своего рода «социального лифта». Во-вторых, формирование на них новых образцов жизни и использование этих авангардных групп как конкурентов для существующей системы.
Если этот механизм оформить и довести до государственного политического принципа, то на этом можно построить другое политическое устройство, при котором фактически все слои населения регулярно должны перемешиваться, включаясь в новые сферы. И его можно применять не только для молодежи, но и для отсталых сельских районов, в которых люди остаются без работы, поскольку производство уходит в современные агрокомплексы, сельчане теряют перспективу, никто ими не занимается, и народ попросту деградирует и спивается. Такое устройство не разрушает демократию, а, наоборот, обеспечивает развитие с ее сохранением и учитывает специфику России.
Но необходимо сделать важную оговорку. Здесь мы сталкиваемся со следующей проблемой, которая зафиксирована в книге «Охота на власть»(9). Она состоит в том, что если у нас власть сосредоточена в одной инстанции, то механизм «миксократии» не срабатывает. И «номенклатура» работает и воспроизводится, постепенно ведя страну к застою. Для реализации такого рода проектов необходимо возникновение в стране второй или третьей (новой) инстанции власти. Так, в XIV веке появление Иосифа Волоцкого было спасительным для Софьи Палеолог, ибо оно позволило ей одержать преимущество в борьбе за наследие престола и фактическое продолжение династии. Борьба Иосифа Волоцкого с еретиками позволила Софье, оформив своих противников еретиками, вывести их из политической игры8). В свою очередь, Петр I смог создать свою собственную инстанцию власти, альтернативную существовавшей9).
Мы можем увидеть отдельные примеры работы принципа освоения в истории России благодаря усилиям отдельных ярких фигур. Так, благодаря запуску этого механизма у нас в стране после Крымской войны появилась передовая военная хирургия и военная медицина. Как известно, в то время огромное количество солдат умирало после получения ранений. Это продолжалось до тех пор, пока не начала складываться военная хирургия. Основателем ее в России стал Пирогов. Царским указом было отобрано несколько медиков (в их числе был и Пирогов), которых отослали учиться на Запад, а по возвращении в Россию они получили кафедру. Этих медиков защищали от нападок старого академического сообщества, которое стремилось их уничтожить. Пирогов был ненавидим, поскольку угрожал всей сложившейся к тому моменту в России медицинской «пирамиде» («номенклатуре»). Когда случилась Крымская война, единственным, кто смог развернуть военный госпиталь и начать лечить солдат, был Пирогов со своими аспирантами. Так появилась военная медицина. Похожим образом в Советском Союзе делалась атомная бомба, поскольку соответствующей физики в академическом сообществе не было. Аналогичным был механизм запуска экономических реформ в 90-х годах XX века Гайдаром, Чубайсом и другими экономистами, которых сейчас не любят. Они, будучи энтузиастами, охваченными идеями рыночной экономики, начали использовать государство и президентский аппарат для запуска процессов либерализации, приватизации как условий для появления рыночной экономики в России.
Но приведенные примеры свидетельствуют еще об одной российской особенности. Запуск механизма освоения требует государственной и политической решимости, способности к формированию отдельной инстанции власти. В этом смысле Россия – страна энтузиастическая: для того, чтобы освоение набрало обороты, должна появиться группа энтузиастов, у которых есть идеи и проект.
Если обратиться к истории России, то можно отметить, что все авангардные группы энтузиастов (будущие президенты, реформаторы, и другие вошедшие в историю государственные фигуры) появлялись из разного рода мировоззренческих групп и кружков. В России элиты формировались через кружки (например, кружок декабристов и появление Герцена, экономический кружок, из которого вышли Гайдар и Чубайс, и т.д.). Это всегда были кружки, в которых складывалось другое, отличное от принятого и привычного всем остальным, мировоззрение. Тот же В.В. Путин обладает совершенно определенным мировоззрением, поскольку вышел из определенного кружка, сформированного вокруг бывшего «ЧК».
В Советском Союзе (в социалистической линии) все эти кружки переводились государством в асоциальный слой, маргинальный, преследуемый государством. Это приводило к тому, что номенклатура разрасталась и воспроизводилась без качественной смены людей, механизмы ротации не предполагались, начался застой, что со временем привело к очередному перевороту и захвату власти.
Чтобы избежать такого же кризиса, который случился с советской властью, нам необходимо ответить на вопрос, каким образом в обществе должна быть устроена структура, которая воспроизводит, воспитывает людей с мировоззрением, отличающимся от ныне действующего. Возможно, необходим «рассадник кружков». Далее должен запускаться механизм отбора и включения таких людей в проекты освоения новых сфер. И не факт, что демократических процедур и механизмов для этого достаточно.
При этом необходимо не просто ждать, пока все само собой сложится и случится, но создавать необходимые механизмы «социальных лифтов» и замены. Непонятным пока остается вопрос, как люди из таких кружков будут передвигаться в структурах политики и власти и оттуда выходить, поскольку выбираться народом они не могут. Ясно, что одни лишь выборные процедуры для такой задачи не подходят, ведь люди с другим мировоззрением не пройдут выборы. Е. Гайдар никогда бы не прошел выборы. Точно так же, как никто бы сознательно не согласился на «чекиста». Не говоря уже про Петра I, которого в cвое время народ точно бы не выбрал. Ни один из правителей, которых мы считаем значимыми фигурами, которые делали историю, скорее всего, не был бы избран. В этом плане, демократия сама по себе не приводит к тому, что во власть попадают лучшие.
Это означает, что механизмы «миксократии» необходимо сконструировать так, чтобы обсуждаемый нами принцип освоения не просто осуществлялся время от времени с появлением таких решительных государственных и политических деятелей, как Петр I. Суть в том, чтобы этот принцип был политически оформлен, институционализирован, и только в этом случае он превратится в схему создания политической конкуренции и в некое воспроизводящееся политическое устройство, которое позволит дополнить демократию, ликвидируя застой и «пробки».
России необходима позитивная политическая форма, про которую мы говорили выше. Проблема правильного политического устройства России состоит в том, чтобы дополнительно к демократии запустить механизм, с одной стороны, конкурсный, с другой, селективный, а с третьей, обеспечивающий «социальные лифты» альтернативным группам населения.
В начале 90-х, формально приняв демократию и отказавшись при этом от присущих России проектной компоненты и схемы освоения10), мы отказались от развития, что оказало пагубное влияние на развитие страны. Россия без развития, преодоления и создания чего-то нового начинает застаиваться и деградировать, «загнивать».
Повторим, что и полностью отказаться от демократии мы не можем. Поэтому новую политическую модель надо выстраивать с пониманием того, что есть, по сути, демократия на Западе, и учитывая специфику России. На Западе демократия возникала исторически, и содержание ее заключалось в том, что введение демократических процедур позволило прекратить войны внутри государства и начать производить мирную ротацию политических сил с разными идеями, программами и пр.11) У нас же демократия пока содержательно ничего не решает (есть лишь процедуры), поэтому сейчас следует сделать нечто, работающее для страны – добавить те механизмы, тот микс, ротацию, которые придавали бы ей содержание, но уже исконно русское (т.е. естественное для России, соответствующее ее базовым схемам организации жизни).
Подобный ход в свое время сделал Сингапур, когда к формальным процедурам демократии дополнительно был сформирован механизм отбора и конкурсности по принципу «меритократии». В соответствии с ним, продвижение лучших людей по карьерной лестнице во всех без исключения государственных органах и государственных корпорациях и на всех уровнях происходит через систему систематического рейтингования и выявления наиболее перспективных, прошедших конкурсный фильтр. Данный механизм институционализирован и публичен.
Таким образом, вопрос заключается в том, какие, дополнительные к демократическим, механизмы, приемлемые и эффективные для России, необходимо запустить и оформить, чтобы превратить ее в «ротационную демократию», или «миксирующую демократию», и начать воспроизводить тем самым специфические для России механизмы освоения.
Как вариант, механизм «миксократии» в России должен выглядеть следующим образом: должны формироваться новые проекты, в которые нельзя брать старых людей (должна проводиться подготовка под проекты новых людей и запуск этих проектов). Старые люди могут быть использованы в качестве кураторов либо организаторов (типа Л.П.Берии), которые могли бы защитить появляющуюся с новым проектом сферу от существующей «номенклатуры» и аппарата. Например, на губернаторские выборы допускать только новые команды с новыми проектами. Если мы хотим превратить территорию в развивающуюся, нужно выбирать из новых проектов и команд. Если мы хотим строить новые отрасли, нужно формировать под них новую касту людей и не пускать туда старых по формальным признакам. Лучше, если таких проектов и команд будет несколько, двигающихся параллельно.
Здесь, конечно же, возникает вопрос: откуда будут браться эти новые люди и новые проекты? И это пока проблемный вопрос, не имеющий решения. Частично мы начали его обсуждать выше, говоря о кружках, в которых воспитываются энтузиасты с иным мировоззрением, нежели привычное и общепринятое. Двигаясь в этом направлении, необходимо поощрение и создание такого рода кружков (возможно, через гранты, конкурсы, постоянный мониторинг инициативных людей и команд т.п.). Именно кружки позволят в России выдвигать новых людей с новыми проектами, из которых уже на демократически устроенных выборах должен происходить отбор (например, в регионах на губернаторскую должность или в Законодательное собрание). Здесь стоит отметить, что механизм выборов в Государственную Думу по партийному принципу, с этой точки зрения, является неверным, поскольку неизвестно, что люди выбирают. Сейчас, голосуя за «Единую Россию» или «Родину», неизвестно, за что люди голосуют, поскольку реально новых проектов в этих партиях нет и не появляется.
Другой важный момент построения «миксократии» – оценка реализации проектов, их рейтинг. Если какой-то из проектов реализовался успешно, то он должен втягивать в себя новых людей, обучать их, эти люди, в свою очередь, должны реализовывать новые проекты, которые также должны быть оценены с точки зрения успешности их реализации и т.д. Иными словами, должен появиться рейтинг реализации проектов. Еще раз подчеркнем, что такие проекты должны реализовываться «кружками» (командами, группами энтузиастов), а не чиновниками, не административно.
Если не выстроить в России механизмов наполнения формальной демократии содержанием механизмов «миксократии», страна будет развиваться катастрофическим путем – доходя до застоя и начала деградации, с параллельным нарастанием недовольства «снизу», и проходя через насильствен ную смену верхушки пирамиды власти (через революции, путчи, восстания, гражданские войны). И в таком варианте всегда будет оставаться загадкой, какие именно энтузиасты выскочат из «пор общества» в этот момент (поскольку это будет никак и никем не контролируемый и непубличный процесс). Демократия же совместно с «миксократией» способны придать публичность и вывести Россию на постепенный путь развития, минуя катастрофы и глобальные потрясения.
|
