Книга: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…»


НазваниеКнига: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…»
страница9/44
ТипКнига
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   44

Мачабели таскает меня на допросы, я не сознаюсь. Когда конвой выводит меня из его кабинета в очередной раз, он угрожает:

– Заговоришь у меня в другой камере!

Что он имеет в виду, я начинаю понимать, когда меня вталкивают в особую камеру, какие

есть почти в каждой тюрьме, я о таких слышал, но бывать не приходилось. Это пресс-камеры. Сюда помещают отпетых уголовников

– беспредельщиков, поручая им выколотить из заключенного нужное начальству признание.

Любым способом, в том числе изощренными пытками и изнасилованием. Их руками

начальство лагеря убивало неугодных. Я тоже был приговорен. К счастью, обитатели тюрьмы

успели предупредить меня о беспредельщике по кличке Валет.

В камере я вижу три омерзительные физиономии:

– Кто из вас Валет?!

– Я! – сказал один. Ни слова не говоря, бью первым. Он отлетает в угол, хрипит и корчится. Двое других

пытаются наброситься на меня, но я устраиваю такое, что в камеру врываются дежурные и уводят меня в надзирательскую.

В окружении офицеров сидит Мачабели, широко расставив ноги в начищенных хромовых сапогах.

– Ну что, генацвале. Законы ты знаешь, на конституцию ссылаешься, так что тебе

известно, что бывает за нарушение тюремного режима. Карцер и смирительная рубашка.

Придется, дорогой, на деть рубашку. Как на тебя сшита!

Охранники протягивают брезентовую рубаху с длинными рукавами.

Это не моя рубаха.

Надевай-надевай!

Я надеваю рубашку. По команде Мачабели охранники связывают длинные рукава узлом на спине и палкой начинают закручивать. Я теряю сознание. После того, как врачи привели меня в чувство, слышу голос Мачабели:

Еще будем, штурман, режим нарушать?! С трудом раздвигаю губы:

До конца жизни буду помнить, как вы улыбаетесь.

Помни, помни, дорогой. Многие помнят!

История ограбления кассы на Колыме дошла до Москвы. Скандал неимоверный. О нем говорят во всех колымских зонах. Пускай дурная слава, но она разносится. Мое имя знают, оказывается, даже в тех лагерях, где бывать мне не пришлось.

Нас судят в Сусумане. Суд закрытый. Судья Филипьев, оказывается, из Владивостока. Мне запомнилось, как он спросил охранника кассы: «Неужели вы не могли вывернуться, закричать, стрелять?» Тот ответил: «Гражданин судья, вы бы тоже не закричали».

После вынесения приговора – 25 лет – судья подходит ко мне и спрашивает: «Ты доволен?» «Да», – искренне говорю я: мне же не вынесли предписания на Ленковый или на Широкий. Наверное, судья пожалел меня, как земляка.

Из всех моих лагерных судимостей я считаю себя виновным только в ограблении этой кассы. У меня нет никакого зла на судью и на следователя Николая Николаевича Морозова, который вел это дело. И даже сейчас, через много лет, если бы я знал, где находится Николай Николаевич, я бы постарался его разыскать и весело вспомнить прошлое.

Некоторое время спустя я попаду на штрафняк Широкий. Вскоре мне потребовалась операция, и меня под конвоем повезли с предписанием в районную больницу. Поскольку речь шла о заключенном из штрафного лагеря, направление должен был заверить начальник первого отдела полковник Пинаев. Сутки машина с конвоем простояла у ворот больницы, но меня так и не пропустили. Пинаев наложил резолюцию: «Туманова только в морг, и никуда больше».

Через много лет полковник Борис Васильевич Тарасов, работавший когда-то в Магадане и знавший Пинаева, расскажет мне, что тот, отслужив свое, устроился в Новосибирске на скотобойню и до конца жизни очищал мясо от костей.

Меня снова увозят на Широкий. Врачи оперируют меня на каких-то серых простынях в тюремной бане.

Однажды во время одной из проверок в камеру вместе с начальником тюрьмы входит Мачабели. Задает заключенным обычные вопросы, увидев меня, перебинтованного, спрашивает, в чем дело. Узнав о недавней операции, вытаскивает из кармана сто рублей и говорит начальнику тюрьмы: «На эти деньги возьмите для Туманова четыре ларька».

Все в камере удивлены. Я – больше всех.

«Ларек» – это булка черного хлеба пополам с опилками, кусок синего маргарина величиной с кулак и полмиски голубики, сваренной, возможно, с сахаром.

Почему он это сделал? Можно представить самое невероятное. Например, капитана Мачабели стали мучить по ночам кошмары, он вздрагивает, видя омерзительные рожи трех бандитов в пресс-камере и парящую над ними смирительную рубашку со зловеще разбросанными рукавами, и просыпается в холодном поту… Разве такого не может быть?

Одной из приметных фигур на «Перспективном» был старший надзиратель Киричук. Рябой человек с зеленоватыми глазами, властный и грубый. У него была кличка «Кажу»: «Я тэбэ кажу… Я вам казав!» Он испытывал физическое наслаждение, читая заключенным мораль. Киричук появлялся в лагере в пять утра и начинал обход. Работал за себя, за начальника лагеря, за начальника режима. Зона была его жизнью. Видя его спозаранку, в бараках ворчали: «Ох, падла, ленивый, видно, ублажать жену – бежит сюда!» Передразнивая Киричука, кто-то из заключенных изображал его за ужином с чаркой в руке: «Йишь жинка, не журыся! Мы, коммунисты, будемо йисты, а злодии хай роблють!»

Зимой в лагере не хоронили людей. Просто складывали под снег. А весной, когда по распадку бежала талая вода, мертвецы всплывали. Киричук, показывая на трупы, говорил: – О, кажу, одни морякы!

Прииск «Перспективный» получил название от геологов, так оценивших найденное там месторождение золота. Но для тысяч заключенных, работавших в шахте, здесь ничего обнадеживающего не было. Лагерь построили в тридцатых годах на въезде в Бере-лех. Тут сидели осужденные по 58-й и уголовники. Как и во всех лагерях, комендатура, в основном, состояла из сук. Можно было встретить и политических, которые стремились любыми способами выжить и шли на сотрудничество с администрацией. На вечерней поверке начальник лагеря читал приказы руководства УСВИТЛа и свои собственные. Прииск был на хорошем счету. Доходяг, не вышедших на работу, надзиратели таскали в комендатуру. Там на стене висел нарисованный кем-то из заключенных натюрморт: зеленые огурцы, помидоры, хлеб – все как настоящее. Киричук обычно подходит к отказчику с недоуменным выражением на рябом лице:

– Ты чого, пидлюка, на роботу не пошов? Тот молчит, опустив голову.

– Я тэбэ спрашиваю – почему на роботу не пошов? Живэшь яку Бога за пазухой.

Караулять тэбэ, холопы до тэбэ прыставлены, – кивает на сытого коменданта. – Чого ж ты

не робишь? Глянь – огиркы у тэбэ е, помидоры у тэбэ е, хлиба у тэбэ нава лом, – показывает на стену. – А не робыш! Можэ тэбэ кавунив трэба? Так мы нарисуем!

Ко мне он испытывал странные чувства: смесь внутренней симпатии с внешней показной неприязнью. Как-то я попросил не брить голову – у меня болела голова. А точнее, мне просто нужно было, чтобы волосы отрастали, потому что не покидала мысль о побеге. Я дней двадцать не брился, за это время на голове подросли волосы. Однажды, подходя к зоне, остановив бригаду, Киричук приказал (у меня и сейчас в ушах звучит эта команда): «Головные уборы знять!» Подойдя ко мне, спросил:

– А ты чего, Туманов, чупрыну отростив? Вольняшкой зробывся, чи шо?

– Вы же разрешили, гражданин начальник.

– Я тэбэ разрешив трохы. А у тэбэ уже патлы. Он непонятно относился ко мне, особенно в те дни, когда за очередное нарушение я

находился в изоляторе. На утренней или вечерней поверке, выстроив бараки, Киричук придирчиво осматривает внешний вид каждого и обязательно находит, к кому привязаться. Больше всего достается заключенным, опаздывающим на построение. Иногда кого-нибудь вызывают в надзирательскую. Там можно слышать от Киричука: «Зними головной убор, цэ ж государственное чреждение! Ты чого, пидлюка, на повэрку запоздав?» При этом ему почему-то нравилось бить заключенных метлой по голове.

Где-то с месяц на «Перспективном» находился Эдди Рознер – гордость советской эстрады предвоенных лет, создатель знаменитого джаз-оркестра, известный в Европе трубач. И ему тоже досталось от Киричука за опоздание метлой по голове.

Как-то Киричук вел меня в изолятор. Видя мое грустное лицо, похлопал по плечу:

– Ничого, Туманов… Дальше сонца нэ угонють, меньше трыста х… дадуть!

Имелись в виду триста граммов хлеба, которые полагались в штрафном изоляторе, меньше

пайки не было. Он знает, что из изолятора я почти не выхожу.

В лагере у меня была история с надзирателем по кличке Ворошиловский конь. Сначала у него было прозвище Комсомолец – за моложавость. Но он, бывший партизан, часто вспоминал, какой у него в лесах был замечательный конь, «как у Ворошилова – красный, с белыми ногами». Естественно, новая кличка приклеилась к нему намертво. Не помню, из-за чего мы разругались, но я его ударил ладонью. Он упал на железную печь. Ожогов, к счастью, не получил, только шинель задымилась. Барак немеет: поднимать руку на надзирателя – это слишком! А происходит это перед вечерним разводом, часов в шесть. Меня срочно вызывают на вахту, я представляю заранее, что меня ждет, как налетят надзиратели, и инстинктивно втягиваю голову в плечи. «Не пойду!» – говорю пришедшим за мной. Они вызывают взвод охраны. В лагере шум, на работу никто не идет. Вводить охрану в зону рискованно: огромная толпа заключенных. А я продолжаю упираться, надеясь, что все постепенно остынут. Появляется Киричук.

– Ты шо, Туманов, натворыл?!

– Гражданин начальник, пришел к нам в барак Ворошиловский конь, разорался, все ему

не так. Если бы вы или начальник лагеря – другое дело, ничего бы такого не было, – хитрю я.

Киричук помолчал.

– Ну, шо вин дурный – то дурный, но драться нельзя!

Про себя я подумал: зря все это затеял. Просто так не обойдется. Берлин, думаю, взяли,

наверно, и меня возьмут.

– В общем, так, гражданин надзиратель, как вы скажете, так и будет.

– Пойдем в изолятор! Иду за ним. На вахте все удивлены. Почти на два часа был задержан развод, а тут пришел

Киричук, и все моментально решилось. На вахте Киричук сказал:

– 3 людьми робыть трэба уметь.

В другой раз у меня возникает драка с бригадиром-беспредельщиком Ерофеевским. Меня

выводят из изолятора на развод и почему-то прямо к нему в бригаду. В этот день с эстакады промывочного прибора на меня было сброшено два огромных булыжника. К счастью, оба пронеслись мимо.

Возвращаясь в зону, я предчувствовал: что-то должно случиться. Пройдя ворота, Ерофеевский останавливается и резко поворачивается ко мне. Зная, что у него нож, я мгновенно разворачиваюсь для удара справа, но он уходит под левую руку и выхватывает нож. Мне ничего не оставалось, как ударить левой. Удар пришелся в скулу. Ерофеевский падает, роняет нож, который я подхватываю, но не успеваю им воспользоваться. К Ерофеевскому уже спешит комендант и обслуга лагеря, на кого, вероятно, он очень надеялся. С вах ты бежит Киричук и другие надзиратели. Увидев меня с ножом, все остановились. Киричук смотрит на Ерофеевского – тот не шевелится. Голова и шея в крови.

– Отдай нож! – протягивает руку Киричук.

– Отдам за вахтой, гражданин начальник.

– Ты чем его ударил? – спрашивает он, рассматривая лежащего в луже крови

Ерофеевского.

– Рукой.

– Ни, цэ не рукой. Це гырей! Ты куда гырю спулив? – настаивает Киричук. Он уверен, что для такого увечья использован тяжелый предмет, вроде гири.

Я повторил, что рукой.

Меня ведут в надзирательскую. Командир дивизиона Рогов, тоже видевший Ерофеевского, покачал головой:

– Рукой так не ударишь. Скажи, что у тебя было?

Хотя стояло лето, в надзирательской топилась побеленная известкой большая печь из

кирпича. На печи надзиратели заваривали чай. Я говорю:

– Смотри, начальник, – и голой рукой бью в печь. Кулак проломил кирпичную кладку, из

дыры повалил дым.

В надзирательской воцарилась тишина.

Меня увели в изолятор.

Пришел из санчасти Киричук, успокоенный:

– Прыдурки (он имел в виду врачей) установили, шо ты его ру кой пызданув.

– Я же говорил. На следующий день на поверке, когда вся зона выстроилась, Киричук по

громкоговорителю сказал:

– Так, кто хочет в институт красоты, шоб заячью морду пидделать, – к Туманову в

лизолятор!

Это мне расскажет Боря Барабанов, когда тоже попадет в изолятор.

Года через два я снова встретил Ерофеевского. Его лицо являло собой жуткое зрелище: проваленная височная кость, верхняя челюсть и щека просто прилипли к носу. Квазимодо по сравнению с ним был бы красавцем. Но жалости я тогда не испытал. Да и сейчас бы не пожалел этого беспредельщика.

Борис Барабанов рассказывал об этом Высоцкому, а Володя – Марине Влади. Так эта история попала в книгу «Владимир, или Прерванный полет» (с некоторыми неизбежными при пересказе неточностями).

Киричука же я знал и с другой стороны.

Однажды наша бригада возвращается после работы в лагерь. У ворот колонну останавливают, идет обычный шмон. В нем участвует и Киричук. Проверяют по пять человек разом. Я оказываюсь в пятерке с Лехой Еремченко по кличке Рысь. Он с Украины, земляк Киричука. Они, кажется, из одной деревни. У Лехи, который снова собирался бежать, завернут в рукав паспорт на чужое имя. Ладонь Киричука останавливается на мгновение на Лехином рукаве, и всем становится ясно, что Рысь глупо попался.

Киричук выкатывает на Леху удивленные глаза. Я хорошо помню эти зеленые глаза на смуглом рябом лице. Взгляды Киричука и Лехи на миг пересекаются. Зная взрывной характер старшего надзирателя, я представил, что сейчас произойдет, какие ругательства и наказания посыпятся.

У ворот мертвая тишина. Не отводя от Лехи укоризненного взгляда, Киричук говорит негромко, чтобы слышала только наша пятерка:

– А ще Рысь! Потом отворачивается и командует громко, как обычно:

– Пятерка, проходим в зону! Следующая!

Лехе Еремченко повезло, что шмон проводил Киричук, а не другой надзиратель. Никакого наказания не было. Поодаль стоял командир дивизиона Рогов. Человек строгих правил, он внешне подтянут и

выдержан. Его жена работает в лагерной спецчасти, у них восьмилетняя девочка. По колымским меркам – культурная офицерская семья. Мне она увиделась в другом свете, когда люди, бывавшие в их доме, передали разговор отца с дочерью. Он рассказывал об осужденных, нарушивших дисциплину. Белокурая крошка, просто куколка, вспомнив, видимо, как застреленных беглецов привозили к вахте и сбрасывали возле ворот, нежными ручонками обхватила шею отца: «Папа, а ты их опять положи около вахты и расстреляй, чтобы другие боялись!»

Я почему-то думаю, хочу думать, что в доме Киричука, человека малообразованного и грубого, дети вряд ли когда-нибудь скажут такое отцу.

– Туманов?! – окликает меня знакомый голос. – Да обернись же!

Киричук снова ведет меня в изолятор. Я шагаю впереди, он за мной. У вахты вижу

агитбригаду. В ее составе, говорят, Вадим Козин. Сегодня у нас концерт, но мне не до того.

– Да обернись же!

Оборачиваюсь и не верю глазам: Димка Янков! Командир подводной лодки. Это мы с ним

сидели во Владивостоке в 41-й камере, шли одним этапом. Димка, напомню, слушал «Голос Америки» и за это был осужден. Насколько я успел узнать, он прекрасный человек, с хорошим музыкальным образованием – играл на кларнете.

– Какими судьбами?

Как оказалось, в тот день в столовой Перспективного действительно должен был

состояться концерт агитбригады Заплага с участием Вадима Козина. Среди музыкантов – кларнетист Димка Янков. Он отбывал наказание неподалеку, в поселке Ягодном – это Северное управление.

– Вин хто тэбэ? – спросил меня Киричук.

– Вместе сидели во Владивостоке.

– У нас тут сегодня концерт, – повторяет Димка. – А ты куда?

– В изолятор.

1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   ...   44

Похожие:

Книга: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…» iconМатеринский капитал с чего начать?
Вопрос распоряжения капиталом сегодня приобретает все более широкий размах, проявляя все больше новых

Книга: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…» icon23 благотворительность 23 центральная пресса 23 «полет моей мечты» 23
Благотворительного Фонда Константина Хабенского победители конкурса эссе «Полет моей мечты» по повести «Маленький Принц» Антуана...

Книга: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…» iconРешение подлежит пересмотру по вновь открывшимся обстоятельствам
Образец заявления о пересмотре судебного постановления, вынесенного судом областного звена, по новым или вновь открывшимся обстоятельствам...

Книга: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…» iconРешение подлежит пересмотру по вновь открывшимся обстоятельствам
Образец заявления о пересмотре судебного постановления, вынесенного судом областного звена, по новым или вновь открывшимся обстоятельствам...

Книга: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…» iconТема: Заявление о пересмотре дела по вновь открывшимся обстоятельствам
Основаниями для пересмотру по вновь открывшимся обстоятельствам решении, определений и постановлений вступивших в законную силу перечислены...

Книга: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…» iconС чего начать поиск работы?
Как правило, люди учатся на собственном опыте и на собственных ошибках, не получая квалифицированных ответов и консультаций. Приводим...

Книга: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…» iconВы решили зарегистрироваться в качестве индивидуального предпринимателя,...
Ип и все они имеют свои плюсы и минусы. Данный ресурс посвящен исключительно государственной регистрации ип во всех её проявлениях....

Книга: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…» iconДва слова для начала
Наступает время почти ежедневного выбора, а это означает надежды, сомнения и тревоги, возможные удачи, но и не менее вероятные ошибки...

Книга: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…» iconМетодическое пособие по основам генеалогии Составители
Он спрашивает: а кто были его дедушка, бабушка, прадедушка, прабабушка? чем они занимались, где жили? И не всегда родители знают...

Книга: Всё потерять и вновь начать с мечты Всё потерять и вновь начать с мечты Вадим Туманов Всё потерять и вновь начать с мечты … Часть1 Глава 1 Воспоминания на рейде Гетеборга. «Мгб запросило характеристику…» iconЗаполнение электронных форм заявительной документации дает возможность...
Роскомнадзора начать работу по Вашим документам еще до поступления их в бумажном виде, что позволяет сократить сроки оформления лицензий,...

Вы можете разместить ссылку на наш сайт:


Все бланки и формы на filling-form.ru




При копировании материала укажите ссылку © 2019
контакты
filling-form.ru

Поиск