Драйзер. Гений Роман


Скачать 13.24 Mb.
НазваниеДрайзер. Гений Роман
страница6/76
ТипКнига
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   76
ГЛАВА VIII

Остаток вечера Юджин провел если не исключительно в обществе мисс

Анджелы Блю (он узнал, что ее зовут Анджелой), то во всяком случае вблизи

нее. Она привлекала его не только свое внешностью - хотя была прелестна, -

но и какой-то особенностью своего темперамента, которую он все время

ощущал, как иногда долго ощущаешь на языке приятный вкус. Он решил, что она

очень молода, и был очарован ее - как ему казалось - невинностью и

наивностью. На деле же Анджела была не столь уж молода и наивна, - скорее

она бессознательно разыгрывала простодушие. Это была хорошая в общепринятом

смысле слова девушка, преданная, честная, порядочная до мелочности, с

твердыми нравственными правилами. Брак и материнство она считала долгом и

уделом всякой женщины, но, вдоволь намучившись с чужими детьми, не

испытывала особенного желания обзаводиться собственными, а тем более иметь

много детей. Она, конечно, не надеялась избежать этой общей, столь

превозносимой многими участи, - и полагала, что и ей, по примеру сестер,

предстоит выйти замуж за преуспевающего дельца или человека солидной

профессии, что у нее будет трое, четверо или пятеро здоровых ребят, что она

станет хозяйкой образцового дома среднего достатка и будет преданной

служанкой своего мужа. В ней таилась глубокая страстность, которая - как

она постепенно начала сознавать - никогда не найдет полного удовлетворения.

Ни один мужчина не способен ее понять, ни один из тех, во всяком случае,

кто может оказаться на ее пути, а между тем она знала, что любовь - это ее

призвание. Если бы ей встретился человек, который сумел бы зажечь в ней

чувство и был бы этого достоин, каким вихрем страсти она ответила бы ему!

Как бы она любила, как жертвовала бы собой! Но, по-видимому, ее мечтам не

суждено было сбыться: столько времени прошло, и ни разу еще не появился на

ее горизонте "настоящий" мужчина. И вот теперь, в двадцать пять лет, когда

она так грезила о счастье и тянулась к нему, перед нею неожиданно предстал

предмет ее мечтаний, а она даже не сразу поняла это.

Взаимное влечение мужчины и женщины сказывается очень скоро, Юджин был

во многом зрелее Анджелы. Он был осведомленнее ее в некоторых вопросах и

обладал более широким кругозором, к тому же в нем были заложены силы,

недоступные ее пониманию. Но вместе с тем он был беспомощной игрушкой своих

чувств и желаний. Чувства Анджелы, - хотя, возможно, и более сильные, -

питались другим. Звезды, ночь, красивый пейзаж, все то чарующее, что есть в

природе, волновало Юджина до грусти. Что касается Анджелы, то природа, в ее

наиболее ярких проявлениях, оставалась ей, в сущности, чуждой. Горячий

отклик, как и в Юджине, находила в ней музыка. В литературе он ценил

реалистическое направление, ей же нравились чувствительно-возвышенные

истории, имеющие порой отдаленное отношение к реальности. Искусство в своих

чисто эстетических формах ничего не говорило ее душе, для Юджина же оно

было источником утонченных наслаждений. История, философия, логика,

психология оставались для нее закрытой книгой, тогда как для Юджина это уже

были распахнутые двери, вернее, поросшие цветами тропы, по которым он

радостно бродил. И, несмотря на все это, их влекло друг к другу.

Были между ними и другие различия. Для Юджина условности ничего не

значили, и его представления о добре и зле показались бы непонятными

рядовому человеку. Он склонен был симпатизировать всякому человеческому

существу, независимо от его характера и положения, - высокоразвитому и

невежественному, опрятному и нечистоплотному, веселому и грустному, с

белой, желтой или черной кожей. Анджела, наоборот, отдавала явное

предпочтение людям, которые вели себя соответственно с правилами

добропорядочности. Ей с детства внушали уважение к тем, кто особенно

усердно работает, по возможности во всем себе отказывает и сообразует свои

действия с общепринятыми понятиями о том, что хорошо и что дурно. Ей и в

голову не приходило критиковать установившиеся взгляды. То, что записано на

скрижалях общественного и морального кодекса, не подлежало для нее

изменению. Возможно, что существуют милейшие люди и за пределами ее круга,

но с ними немыслимо общаться и им нельзя сочувствовать. Для Юджина же

всякий человек был прежде всего человеком. Находясь среди отверженных и

неудачников, он мог весело смеяться с ними и над ними. Все на свете

восхитительно, прекрасно, занятно. Даже суровый трагизм жизни, и тот был

для него как-то оправдан, хотя Юджин не оставался к нему равнодушен. Почему

он все-таки почувствовал такое влечение к Анджеле, остается загадкой.

Возможно, что они в то время как-то дополняли друг друга, подобно тому, как

спутник дополняет более крупное светило, так как эгоизм Юджина требовал

похвалы, сочувствия, женской ласки. Анджелу же воспламенила горячая

страстность его натуры.

На другой день, в поезде, они провели почти три часа в упоительной

беседе. Чуть ли не с первых слов он рассказал ей, как два года назад ехал

по той же дороге, тем же поездом и в те же часы. Рассказал, как бродил по

улицам большого города в поисках ночлега, как получил работу и не

возвращался домой в Александрию, пока не убедился, что обрел свое

призвание. Теперь он будет учиться живописи, а затем поедет в Нью-Йорк или

Париж, будет работать в журналах, а возможно, и писать картины. Он любил

порисоваться перед теми, кто восхищался им, а здесь он был уверен в

восхищении. Его спутница смотрела на него глазами, которые ничего, кроме

него, не видели. Этот человек действительно не был похож на тех, кого она

когда-либо знала, - он был молод, талантлив, честолюбив, обладал богатым

воображением. Он хотел пробить себе дорогу в мир, куда стремилась и она, -

без малейшей, впрочем, надежды его увидеть, - в мир искусства. И вот

будущий художник рассказывает ей о своих планах, говорит о Париже. Как это

прекрасно!

Когда они стали подъезжать к Чикаго, Анджела сказала, что ей придется

немедленно пересесть в поезд, следующий из Чикаго в Сент-Пол и

останавливающийся в Блэквуде. По правде сказать, у нее было немного

тоскливо на душе и сердце чуть щемило, так как летние каникулы подошли к

концу и ей предстояло снова вернуться к занятиям в школе. Две недели,

которые она провела в гостях у миссис Кинг, своей бывшей школьной подруги,

уроженки Блэквуда, промелькнули как чудесный сон. Подруга приложила все

старания, чтобы Анджеле было весело. И вот все миновало. Да и знакомство с

Юджином скоро оборвется, он еще ни словом не обмолвился о том, чтобы снова

встретиться с нею. Но она только подумала, что хорошо было бы поближе

узнать тот мир, который он обрисовал ей в таких ярких красках, как Юджин

сказал:

- Мистер Бэнгс говорил мне, что вы время от времени наведываетесь в

Чикаго?

- Да, правда, - ответила она. - Я иногда приезжаю, чтобы побывать в

театре и кое-что купить.

Анджела не рассказала ему, что эти поездки вызываются соображениями

практического свойства, так как она славилась в семье умением покупать, и

для больших закупок родные часто посылали ее в Чикаго. Практичностью и

хозяйственностью она превосходила их всех, а кроме того, сестры и друзья

чрезвычайно ценили ее за то, что она охотно брала на себя всякие хлопоты.

При ее любви к труду ей грозила опасность превратиться в рабочую лошадь для

всей семьи. За что бы она ни бралась, она все делала добросовестно, но

занималась почти исключительно хозяйственными мелочами.

- А скоро вы рассчитываете снова побывать в Чикаго? - спросил он.

- Трудно сказать. Обычно я приезжаю зимой, когда открывается опера. Но

в этом году, возможно, попаду в Чикаго ко Дню благодарения.

- Не раньше?

- Едва ли, - ответила она лукаво.

- Как жаль! А я надеялся, что увижу вас еще этой осенью. Во всяком

случае, когда приедете, дайте мне знать. Я с удовольствием сводил бы вас в

театр.

Юджин очень мало тратился на развлечения, но тут он решился на

некоторый риск. Ведь она не часто будет приезжать. Кстати, он надеялся

получить в ближайшие дни прибавку, а это существенно меняло дело. К тому

времени, когда девушка соберется приехать, он уже будет учиться в Институте

и для него откроется новое поприще. Будущее рисовалось ему в самых радужных

красках.

- Это очень мило с вашей стороны, - ответила Анджела. - Я вас извещу,

когда приеду. Ведь я такая провинциалка, - добавила она, тряхнув головкой,

- в кои-то веки мне удается попасть в большой город.

Юджину нравилось в ней то, что он принимал за бесхитростное

простодушие, - откровенность, с какою она признавалась в своей бедности и

неискушенности. Обычно девушки так не держатся. В ее устах бедность и

неискушенность казались чуть ли не добродетелями; как признание, во всяком

случае, это звучало очаровательно.

- Смотрите же, без обмана, - сказал он.

- Зачем же. Я с удовольствием вас извещу.

Поезд подходил к вокзалу. Юджин забыл в эту минуту, что эта девушка не

так красива и недосягаема, как Стелла, и что по темпераменту ей, вероятно,

далеко до Маргарет. Он смотрел на нее прекрасные матовые волосы, тонкие

губы и совсем особенные голубые глаза, восхищаясь ее прямотой и

безыскусственностью. Как только приехали, он взял ее чемодан и помог ей

разыскать поезд, а потом горячо пожал руку на прощание; ведь она была так

мила и с таким сочувствием и интересом слушала его.

- Помните же! - весело повторял он, усаживая ее в вагон местного

поезда.

- Я не забуду.

- И не сердитесь, если я вам напишу.

- Напротив. Буду очень рада.

- Хорошо, тогда я буду вам писать, - сказал он, выходя из вагона.

Юджин стоял на перроне и смотрел на нее, пока поезд не отошел. Его

радовало это знакомство. Вот славная девушка - чистая, прямая,

бесхитростная. Такою и должна быть хорошая женщина - порядочной и чистой;

это не разнузданная девчонка, как Маргарет; и не равнодушная, бесстрастная

красавица, как Стелла, хотелось ему прибавить, но у него не хватило духу.

Какой-то голос нашептывал ему, что с эстетической точки зрения Стелла была

совершенством, ему и сейчас было больно вспоминать о ней. Но Стелла

навсегда ушла из его жизни - в этом не было никакого сомнения.

В последующие дни Юджин часто думал об Анджеле, мысленно гадая о том,

что представляет собою Блэквуд, какая обстановка и какие люди ее окружают.

Наверно, они так же милы и простодушны, как и его родные в Александрии.

Жители большого города, которых он встречал на своем пути, - в особенности

девушки, а также люди, избалованные богатством, - не представляли в то

время интереса для Юджина. Они были слишком далеки, слишком чужды всему, к

чему он мог стремиться, тогда как такая девушка, какой была, очевидно, мисс

Блю, - сокровище для кого угодно. Он не переставал твердить себе, что

напишет ей. У него в то время не было никакой другой знакомой девушки, и

перед поступлением в Институт он набросал коротенькое письмо, в котором с

благодарностью вспоминал их совместную поездку и спрашивал, скоро ли она

собирается приехать. В ответном письме, пришедшем через неделю, Анджела

сообщала, что предполагает быть в Чикаго в середине или в конце октября и

будет рада, если он навестит ее. Она сообщала ему адрес своей тетки, жившей

на Северной стороне, на Огайо-стрит, и писала, что о дне своего приезда

известит особо. Сейчас она так занята в школе, что ей даже некогда

вспомнить, как чудесно она провела лето.

"Бедная девочка, она заслуживает лучшей участи, - подумал Юджин. -

Когда она приедет, я непременно повидаю ее", - решил он, а к этой мысли

примешивались и многие другие: "Какие у нее волосы!"

ГЛАВА IX

С поступлением в Институт для Юджина началась новая жизнь. Теперь он

понимал, - или так ему по крайней мере казалось, - в чем разница между

служителями искусства и рядовыми людьми. После дневных скитаний по бедным

кварталам Чикаго он внезапно переносился в другой мир, и ему с трудом

верилось, что для него, Юджина Витла, нашлось здесь место. Студенты

казались ему существами иной породы, - во всяком случае некоторые из них.

Даже те, кто не был прирожденным художником, все имели богатое воображение

- душу артиста. Эти молодые люди собрались сюда, как постепенно узнавал

Юджин, со всех концов страны, с запада и юга - из Чикаго и Сент-Луиса, из

Канзаса, Небраски и Айовы, из Техаса, Калифорнии и Миннесоты. Один юноша

был из Саскачеваны - на северо-западе Канады, другой - из Новой Мексики,

которая в то время еще именовалась "территорией". Этого последнего звали

Джил, и товарищи прозвали его "гила-монстр"*, - им казалось, что звучит

достаточно похоже. Юноша из Миннесоты был сыном фермера и собирался на

следующую весну и лето поехать домой - пахать, сеять и жать. А тот, что из

Канзас-Сити, был сыном миллионера.

______________

* Гила-монстр - безобразная ядовитая ящерица, встречающаяся в

пустынных местах штата Аризона.
Юджин вначале особенно увлекся рисунком. Уже в первый вечер он

убедился в неправильности своего представления о светотени. При изображении

человеческого тела ему никак не удавалось передать ощущение плотности и

объема.

- Самая густая тень лежит всего ближе к яркому свету, - лаконично

заметил ему преподаватель в одну из сред, заглядывая через его плечо, - а у

вас все одинаково тускло и монотонно.

Так вот в чем дело!

- Вы рисуете эту фигуру так же, как стал бы строить дом каменщик,

который не разбирается в архитектурном деле. Вы кладете кирпичи без всякого

плана. Где ваш план?

Голос принадлежал мистеру Бойлу, незаметно подошедшему сзади.

Юджин поднял глаза. Он только что начал вырисовывать голову.

- План! Где план? - повторил мистер Бойл, широким движением руки

намечая очертания рисунка. - Прежде всего набросайте главные линии.

Деталями займетесь потом.

И Юджину сразу стало ясно.

В другой раз преподаватель наблюдал за ним, когда он рисовал женскую

грудь. Все у него получалось какое-то деревянное, и красота линий не

давалась.

- Они бывают только круглые! Только круглые, уверяю вас! - разразился,

наконец, долго молчавший мистер Бойл. - Если вы когда-нибудь увидите

четырехугольные, сообщите мне, пожалуйста!

Юджин расхохотался, но вместе с тем и сильно покраснел, понимая,

сколько ему еще надо учиться.

Самое жестокое, что он услышал однажды из уст этого человека, были

слова, обращенные к одному юноше, неумелому и тупому, но очень

старательному.

- Ни черта у вас не выйдет, - грубо сказал он. - Послушайтесь моего

совета и поезжайте домой. Вы больше денег заработаете, нанявшись ломовым

извозчиком.

Весь класс вздрогнул, но таков был этот человек, - он не выносил

бездарности. Мысль о том, что кто-то попусту отнимает у него время, была

ему нестерпима. Он смотрел на искусство по-деловому и отказывался нянчиться

с неудачниками, дураками и тупицами. Ему хотелось внушить классу, что

искусство требует больших усилий.

Однако если откинуть эти суровые и настойчивые напоминания о

трудностях, которые должен преодолеть художник, жизнь в Институте имела

немало приятных и, по-своему, даже заманчивых сторон. Между получасовыми

сеансами, в течение которых позировала натурщица, за вечер бывало несколько

четырех- или пятиминутных перерывов, когда студенты разговаривали, зажигали

потухшие трубки и каждый делал, что хотел. Иногда в комнату заглядывали

слушатели из других классов.

Юджина удивляла вольность, с какою натурщица обращалась со студентами,

а те с нею. Постепенно освоившись, он стал замечать, что некоторые

студенты, учившиеся уже не первый год, поднимались на подмостки, где сидела

девушка, и вступали с нею в разговор. Прозрачный розовый шарф, которым она

закрывала плечи и грудь, не только не скрадывал, а скорее подчеркивал

соблазнительность ее наготы.

- Что вы скажете? - обратился однажды к Юджину сидевший рядом с ним

юноша. - Признаюсь, меня от такого зрелища даже пот прошибает.

- Да, - рассмеялся Юджин. - Картина весьма пикантная.

Студенты часто шутили и смеялись с девушкой, и она тоже смеялась и

кокетничала с ними. Юджин видел, как она расхаживала по классу, заглядывая

в их альбомы, или же останавливалась поговорить с кем-нибудь, спокойно

глядя ему в глаза. Он испытывал в таких случаях сильное волнение, но

подавлял и скрывал его, как нечто такое, чего надо стыдиться и чего не

следует показывать. Однажды, когда он рассматривал снимки, принесенные

кем-то из студентов, девушка, этот цветок улицы, подошла и стала смотреть

через плечо. На ней был легкий шарф; губы и щеки ее были накрашены. Она

стояла совсем близко, прижимаясь мягкой грудью к его плечу и руке. Юджину

показалось, будто по всему его телу прошел ток, но он сделал вид, что

нисколько не смущен.

В классе был рояль, и студенты нередко пели и играли во время

перерывов. Иногда и натурщица присаживалась к инструменту, под ее

аккомпанемент кто-нибудь запевал песню, а двое-трое подтягивали. Юджина

почему-то особенно волновало такое пение, ему чудилось в нем что-то

вакхическое. Он едва владел собой и чувствовал, как у него начинают стучать

зубы. Когда же девушка снова становилась в позу, волна страсти спадала, и

верх брало холодное, эстетическое восприятие ее красоты. Только такие

случайные эпизоды и выводили его из равновесия.

Юджин мало-помалу делал успехи в рисунке и развивался как художник. Он

любил рисовать человеческое тело. Это давалось ему не так легко, как

разнообразные очертания ландшафтов и зданий, но он умел передавать

красивыми, чувственными линиями изгибы тела, - в особенности женского, -

линиями, которые начинали производить впечатление. Он давно уже миновал ту

стадию, когда Бойл вынужден был говорить ему: "Они бывают только круглые".

Его контуры приобрели изящество, которое не замедлило привлечь к себе

внимание преподавателя.

- Вот теперь вы улавливаете не только частности, а и все в целом, -

негромко сказал он ему однажды.

Юджин вспыхнул от удовольствия. В другой раз Бойл заметил:

- Спокойнее, мой мальчик, спокойнее. Слишком много чувственности. В

фигуре этого нет. Из вас вышел бы со временем неплохой мастер фрески, если

вы имеете к этому склонность, - продолжал Бойл. - У вас есть чувство

красоты.

Трепет прошел по телу Юджина. Итак, он начинает овладевать искусством.

Этот человек заметил его способности. Значит, у него действительно есть

талант.

Как-то вечером на доске, где вывешивались всякие объявления, он увидел

следующий красноречивый плакат:
ХУДОЖНИКИ! ВНИМАНИЕ!
МЫ УЖИНАЕМ! МЫ УЖИНАЕМ!

16 НОЯБРЯ У СОФРОНИ.
Все желающие участвовать сообщите свои имена

классным старостам.
Юджин, ничего не слышавший об этом раньше, подумал, что затея эта, по

всей вероятности, исходит не от его класса. Он все же справился у старосты

и узнал, что должен внести всего семьдесят пять центов. Желающие могут

приводить с собой девушек. Большинство так и сделают. Юджин решил принять

участие в ужине. Но где взять даму?

"Софрони" был итальянский ресторанчик в нижней части Кларк-стрит -

квартале, заселенном преимущественно рабочими-итальянцами. Дом, где

находился ресторан, был не много лучше других. Во дворе стояли простые

деревянные столы, и летом там ставили скамейки. Для защиты от дождя над

столами был натянут тент. Впоследствии тент уступил место стеклянной крыше,

благодаря чему помещением стали пользоваться и зимой. В ресторане было

чисто, да и кормили неплохо. Какой-то начинающий журналист или художник

случайно набрел на это заведение, и мало-помалу синьор Софрони стал

замечать, что клиентура его улучшается. Он начал здороваться с новыми

посетителями, отвел для них особый уголок, а однажды накормил небольшую

компанию почти что бесплатным обедом. Слава ресторана росла - один студент

приводил другого, и теперь синьор Софрони мог и зимою устраивать банкеты на

сто человек, беря по семьдесят центов с персоны за ужин с довольно

разнообразным ассортиментом вин и крепких напитков. Все это немало

способствовало его популярности.

Ужин, назначенный на шестнадцатое ноября, был завершением ряда

пирушек, которые до того устраивались в самом классе. Существовала традиция

- при появлении нового студента или вообще постороннего человека

приветствовать его криками: "Угощение! Угощение!" Новичок должен был внести

в пивной фонд свою лепту - два доллара, в противном случае его могли

выкинуть вон или же сыграть с ним какую-нибудь злую шутку. Как только

появлялись деньги, занятия на этот вечер прекращались. Студенты устраивали

складчину и посылали за бочонком пива и бутербродами с сыром, а затем

начиналось веселье - выпивка, пение, игра на рояле и всякие дурачества.

Однажды, к великому изумлению Юджина, студент из штата Омаха, рослый,

благодушный кутила, поднял голую натурщицу, посадил ее к себе на шею и,

приплясывая, понес вокруг комнаты, - девушка изо всех сил дергала его за

волосы, а следом с воплями скакали остальные. Студентки из соседнего

вечернего класса живой натуры бросили работу и прильнули к отверстиям в

перегородке, специально просверленным для таких оказий. Представшее перед

ними зрелище так их поразило, что весть об этом мгновенно разнеслась во

всему зданию. Узнало об этой выходке и начальство, и провинившийся студент

был на другой день исключен. Но вакхический танец все же состоялся, и

память о нем надолго сохранилась в стенах Института.

Во время таких пирушек Юджина тоже заставляли пить, и он пил, хоть и

весьма умеренно. Он не находил вкуса в пиве. Пробовал он и курить, но и это

ему не понравилось. Порою, при одном виде такого разнузданного веселья, он

испытывал нечто вроде нервного опьянения и тогда обычная скованность

исчезала, и он смеялся и шутил напропалую. Во время одной вечеринки

какая-то натурщица даже сказала ему:

- Однако вы лучше, чем кажетесь. Я вас считала ужасным букой.

- Да что вы! - воскликнул он. - Это на меня временами находит. На

самом деле я совсем не такой. Вы меня еще не знаете.

И он обнял ее за талию, но она оттолкнула его. Как он жалел тогда, что

не танцует. Привлечь бы ее к себе и закружить по комнате. Он решил

непременно научиться танцевать.

Вопрос о том, где найти девушку, которую можно было бы пригласить на

ужин, не выходил у Юджина из головы. Он никого не знал, кроме Маргарет, но

считал маловероятным, чтобы она танцевала. Оставалась мисс Блю из Блэквуда,

с которой он виделся, когда она приезжала в Чикаго, но мысль о ней в связи

с чем-либо подобным казалась ему просто нелепой. Интересно, подумал он, что

бы она сказала, если бы увидела то, что видел он.

Однажды, заглянув в канцелярию, Юджин застал там мисс Кенни,

натурщицу, позировавшую у них в тот вечер, когда он впервые присутствовал

на уроке. Юджин не забыл свою первую модель, к тому же девушка была

прехорошенькая. Это она однажды подошла к нему во время перерыва и стала

так близко. С тех пор он не встречал ее. Юджин нравился девушке, но казался

нелюдимым и бесцветным. Однако с недавних пор он стал носить свободно

повязанный галстук и круглую мягкую шляпу, которая была ему очень к лицу.

Волосы он теперь зачесывал назад и старался подражать свободной,

размашистой походке мистера Бойла. Этот человек представлялся ему своего

рода божеством - могущественным и беспечным. Как ему хотелось походить на

него!

Девушка заметила в Юджине эту перемену. Какой он стал интересный,

подумала она, какая у него белая кожа и ясные глаза. В нем чувствуется

сила.

Она притворилась, будто рассматривает какой-то эскиз.

- Здравствуйте, - сказал Юджин улыбаясь. Он отважился заговорить с

ней, так как чувствовал себя одиноким и, кроме нее, никого не знал.

Она повернула голову и ответила на его приветствие ласковой улыбкой.

- Я давно вас не видел, - сказал он. - Опять у нас работаете?

- Только эту неделю, - ответила она. - Я позирую в частных студиях.

Когда есть возможность, я предпочитаю работать там.

- А мне казалось, что вам у нас нравится! - удивился он, вспомнив,

какая она всегда бывала веселая.

- Я не сказала бы, что не нравится, но в частных студиях условия

лучше.

- Мы постоянно вспоминаем вас. Другие натурщицы не сравнятся с вами.

- Однако вы льстец! - рассмеялась она, лукаво посматривая на него

своими черными глазами.

- Нет, правда, - ответил он, а затем спросил с тайной надеждой: - Вы

будете на нашем ужине шестнадцатого?

- Возможно, - сказала она. - Я еще не решила. Все зависит...

- От чего?

- От того, какое у меня будет настроение и кто меня пригласит.

- В приглашениях, я полагаю, недостатка не будет, - заметил Юджин. - Я

тоже пошел бы, да не с кем, - продолжал он, делая отчаянное усилие

приблизиться к цели.

Мисс Кенни угадала его намерение.

- Как прикажете это понимать? - смеясь, сказала она.

- А вы пошли бы со мной? - осмелился он спросить, воспользовавшись

столь открыто предложенной помощью.

- Разумеется! - ответила она. Он все больше нравился ей.

- Вот чудесно! Где вы живете? Мне понадобится ваш адрес.

Он полез в карман за карандашом. Она назвала ему номер дома на

западном конце Пятьдесят седьмой улицы.

Благодаря своей работе инкассатора Юджин хорошо знал этот район. Улица

эта - на южной окраине города - состояла сплошь из жалких деревянных

домишек. Ему вспомнились тесные ряды лавчонок, немощеные тротуары и сырые

незастроенные пустыри. Его нисколько не удивляло, что эта девушка - цветок,

выросший среди мусора и угольной пыли, - стала натурщицей.

- Я непременно зайду за вами, - продолжал он весело. - Вы не забудете,

не правда ли, мисс...

- Просто Руби, - прервала она его. - Руби Кенни.

- У вас красивое имя, - сказал он. - Очень благозвучное. Не разрешите

ли заехать к вам как-нибудь в воскресенье, чтобы посмотреть, где это?

- Пожалуйста, - ответила она, польщенная тем, что ему нравится ее имя.

- В воскресенье я большей частью дома. Приезжайте в это воскресенье днем,

если хотите.

- Непременно приеду, - сказал Юджин.

Он вышел вместе с ней на улицу в чрезвычайно приподнятом настроении.

1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   76

Похожие:

Драйзер. Гений Роман iconЭрнест Цветков Гений жизнетворчества Содержание Гений жизнетворчества...
Этот базовый постулат, собственно, и является ключом к той тайне, которая, будучи сокрытой в нас, открывается нам возможностью бытия...

Драйзер. Гений Роман iconБиблиографический аннотированный список новых поступлений «говорящей»...
Агентство "Маленькая леди" : роман : пер с англ. / Э. Браун; читает Т. Ненарокомова. Кольцо для Анастасии : повесть / М. Глушко;...

Драйзер. Гений Роман iconЭта книга об удивительной женщине, прожившей большую, похожую одновременно...
Эта книга об удивительной женщине, прожившей большую, похожую одновременно и на сказку, и на приключенческий роман жизнь — Императрице...

Драйзер. Гений Роман iconНикола Тесла Знаменательная дата 150 лет со дня рождения Величайший гений 20 века!
Но определило его судьбу нечто иное. В нем уже в детстве был заложен дух творческого искательства, уже тогда его манили и притягивали...

Драйзер. Гений Роман iconОсновные понятия, используемые в сфере обязательного медицинского страхования
Заместитель начальника отдела: Плотников Роман Александрович тел. (8 8442) 94-67-41

Драйзер. Гений Роман icon"Просто вместе": FreeFly; Москва; 2005
Второй роман Анны Гавальда это удивительная история, полная смеха, и слез, грациозно

Драйзер. Гений Роман iconМагистерской диссертации
Руководитель магистерской программы: Артюхин Роман Евгеньевич, кандидат юридических наук

Драйзер. Гений Роман iconУважаемый Роман Владимирович!
Прошу Вас включить в Реестр категорированных объектов транспортной инфраструктуры и транспортных средств осуществляющих перевозку...

Драйзер. Гений Роман iconЭти книги могут быть Вам интересны
Роман "Казаки" первая книга трилогии, посвященная событиям Русско-японской войны и революции 1905 года

Драйзер. Гений Роман icon* книга первая *
Вниманию читателей предлагается одно из лучших произведений М. Шолохова — роман «Тихий Дон», повествующий о классовой борьбе в годы...

Вы можете разместить ссылку на наш сайт:


Все бланки и формы на filling-form.ru




При копировании материала укажите ссылку © 2019
контакты
filling-form.ru

Поиск