В начале XXI века
Скачать 3.05 Mb.
|
| Диагр. 18. Уровень религиозности среди молодежи (в %) Православные составляют: 42% среди 17-летних юношей и девушек и по 36% среди 24 и 31-летних. Процентный рост приверженцев православной веры происходит в результате прихода к православию 17-летних юношей при сохранении неизменного, хотя и более высокого, процента православных девушек и женщин.221 В результате, как в Русской Православной Церкви, так и в других церквах и конфессиях произошел наплыв неофитов (новообращенных). Во многих общинах их число превосходит число верующих, являющихся давними, постоянными и активными членами этих религиозных объединений, более или менее основательно знающих основы вероучения своей религии и нормы ее культовой практики. Неофиты, как показывает практика, порой бывают очень активны, даже агрессивны по отношению к последователям других конфессий и неверующим, но при этом имеют весьма смутное представления об основах вероучения, обрядовой практике, нормах поведения, предписываемых той религией, к которой они недавно обратились. В их сознании отрывочно схваченные элементы вероучения переплетаются с верой в приметы, гадания, предсказания астрологов, с нерелигиозными взглядами на многие явления действительности. Произошедшие изменения в религиозной ситуации привели к необходимости и изменения внимания государства к интересам масс верующих и представляющих их религиозным организациям, учета в политике их потребностей, мнений и настроений. В результате открылась дорога к плодотворному взаимовыгодному сотрудничеству в различных сферах общественной жизни, особенно таких, где большое значение имеет духовно-нравственный фактор. Всё это нашло выражение в официальных документах государственных органов различного уровня, договорах и соглашениях между государственными органами и руководящими центрами конфессий, публичных выступлениях политиков, материалах средств массовой информации и т.д.222 По мнению Р.Лопаткина, в этом направлении имеется три основные тенденции развития.223 Во-первых, на смену отношению к религии и религиозным организациям как явлению пережиточному, тормозящему общественное развитие, чуждому существовавшему общественному строю пришло отношение к ним как важному общественному институту, реальному компоненту современного российского общества, признание их исторического вклада в формирование российской государственности и культуры, воздание должного их общественным позициям и инициативам. Приведем здесь выводы из монографии «Экспансия» заведующего кафедрой религиоведения РАГС при Президенте Российской Федерации, доктора философских наук Н.А.Трофимчука и М.П.Свищева, которые звучат так: «Обществу следует признать очевидное: круг реальных союзников государства в религиозной сфере не ограничивается православными церквами. Для утверждения этого императива в области государственно-церковных отношений необходимо распознать круг союзников, на которых государство может уверенно опираться. На первый взгляд, кажется, что этот перечень определен. Понятие «традиционные религии», которым часто оперирует общество, как бы уже ограничивает круг «достойных». Однако при ближайшем рассмотрении становится очевидным, что в сознании большей части людей круг этот остается неизменным и весьма узким, подразумевая, иудаистские, буддийские, исламские объединения. В христианстве это понятие в полной мере относится лишь к православным церквам. Реальность и государственные интересы требуют расширения этого списка не только декларативно и на бумаге, но и в общественном сознании. В этот перечень необходимо включить конфессии, которые исторически доказали приверженность государственным интересам, сформулировали на этой основе догматическую базу и подкрепили свою лояльность и гражданскую позицию конкретными действиями. Представляется, что баптисты, пятидесятники, адвентисты, вероучения которых не разрушают цивилизационную идею Российского государства, достойны доверия нашего общества со всеми вытекающими отсюда последствиями. Более века существования в нашей цивилизационной среде адаптировало их вероучения к российскому менталитету. Это позволяет рассматривать их как традиционные вероучения в дополнение, если так можно выразиться, к «более традиционным», исторически признанным. Поэтому одна из задач государства состоит в формировании у общества положительного восприятия всех своих союзников. При этом данный вывод вовсе не означает, что не попавшие в указанный перечень религиозные объединения расцениваются государством, как потенциально опасные. Таким образом, лишь очерчивается круг конфессий, которым будет отдаваться приоритет в сотрудничестве в определенных сферах взаимодействия, прежде всего социальной».224В  о-вторых, показателем ко-ренного изменения отноше-ния государства к религии и церкви явилось новое пра-вовое решение религиозного вопроса. Положения Конституции Российской Федерации, касающиеся ре-лигии и права граждан на свободу совести, Федеральные законы «О свободе вероисповеданий» (1990), «О свободе совести и о религиозных объединениях» (1997), ряд других законодательных актов, имеющих отношение к данной сфере, вывели государственно-религиозные отношения на уровень международных правовых норм и ныне полностью соответствуют обязательствам, принятым нашей страной на себя в связи с подписанием целого ряда международно-правовых документов, начиная с «Всеобщей декларации прав человека» (1948).Однако последние события показывают, что религиозный фактор в политической жизни России уступает свои позиции этническому, становится взаимосвязанным с ним. Так, несмотря на то, что мусульманские лидеры участвовали в выборах, исходя из исламского постулата о слитности религии и политики, их успехи были заметны в основном на региональных уровнях, тогда как на российском уровне их попытки не были удачны. Например, на выборах в Государственную Думу Российской Федерации в декабре 1995 г. общероссийское мусульманское движение «Нур» получило всего 0,6% голосов избирателей, а Союз мусульман России даже не смог пройти регистрацию. На парламентских выборах 1999 г. религиозно-политические движения вошли в состав разных общественно-политических блоков, и только таким образом смогли иметь своих представителей в высшем законодательном органе страны: общероссийское мусульманское движение «Рефах» выступило соучредителем движения «Отечество – Вся Россия» и получило 5 мест в парламенте.225 В-третьих, изменение позиции государства получило и определенное моральное измерение: был предпринят целый ряд шагов для исправления грубых ошибок, злоупотреблений и неправедных деяний прежних властей в отношении религиозных организаций, духовенства и верующих. Например, это указ Президента Российской Федерации о реабилитации жертв политических репрессий, который вернул доброе имя людям, пострадавшим в те годы за веру, за свое религиозное служение. Были освобождены из мест заключения и реабилитированы сотни людей, также осужденных за свои религиозные убеждения. Были приняты Распоряжение Президента и Постановление Правительства Российской Федерации о возвращении религиозным организациям и верующим ранее изъятых у них церковных зданий, святынь и культового имущества. Своего рода актом покаяния государства стало выделение средств из бюджетов различных уровней на восстановление и реставрацию храмов и монастырей. Всенародным символом такого покаяния стало восстановление в кратчайшие сроки храма Христа Спасителя в г. Москве. Кроме того, за прошедшие годы российских реформ Церковь, как социальный институт, значительно расширила свои возможности влияния на развитие государства, общества, личности, укрепило социальную и духовную поддержку населения страны. Как сказал об этих изменениях Патриарх Московский и всея Руси Алексей II: «После семидесятилетних репрессий и ограничений церковная жизнь начала возвращаться к своему нормальному состоянию, Церковь стала обретать искони присущее ей место в российском обществе».226 По словам зампредседателя комиссии по вопросам религиозных объединений при правительстве Российской Федерации Андрея Себенцова, органы власти должны более внимательно относиться к выяснению истинной идеологической направленности той или иной организации, а также к тому, кто является носителем экстремистских идей – отдельный человек или все объединение в целом.227 Как это реализуется на деле можно оценить по практике последних лет, которая показывает, что проблема регистрации вновь образуемых религиозных объединений в целом перестала быть конфликтной во взаимоотношениях органов власти и верующих. Например, из действующих сегодня более 20 тысяч зарегистрированных объединений, более тысячи из них были зарегистрированы уже после принятия закона 1997 г. Однако, если быть предельно искреннем, еще имеют место случаи неправомерного отказа в регистрации верующим, которые обращаются с заявлением об этом. Причем очень часто инициатором конфликта выступают зачастую именно властные органы. Так, например, было в г.Челябинске с регистрацией группы Свидетелей Иеговы.228 Анализ современной российской истории показывает, что проблема перерегистрации религиозных объединений, проводимая в соответствии с требованиями закона 1997 г., обострилась по мере приближения срока ее окончания – 31 декабря 2000 г. На начало октября 2000 г. прошли перерегистрацию около 600 общероссийских и межрегиональных религиозных центров и организаций. На законных основаниях было отказано в этом примерно 40 организациям.229 Сложнее положение было с перерегистрацией местных религиозных объединений. По данным Минюста России, например, на октябрь 2000 г., т.е. за год до окончания срока регистрации, прошли перерегистрацию лишь 50% от их числа. Справедливости ради стоит отметить, что причин тут две. Первая, не все объединения изъявляли желание быть перерегистрироваными, т.е. сами не хотели изменить свой статус «религиозной организации» на статус «религиозной группы». Вторая, на местах еще встречаются случаи волокиты при рассмотрении заявлений религиозных организаций и необоснованных отказов. Как правило, это происходит в отношении т.н. новых или нетрадиционных религиозных движений и организаций. Так, например, Управлением юстиции по г. Москве было отказано в перерегистрации московскому отделению Армии Спасения, ссылаясь на «военизированный характер организации» и наличие у нее неких намерений и планов, имеющих «антиконституционный характер». Верующие обращались в межрайонный и городской суды, но их жалоба не нашла удовлетворения.230 Другие факты нарушений взаимоотношений государства с религиозными организациями можно найти в докладе американского посла по вопросам свободы вероисповедания Роберта Сейпла «О свободе вероисповедания в мире» (сентябрь 1999 г.). Здесь приводится много конкретных примеров о положении религиозных организаций и верующих в России в 1998-1999 гг., в том числе факты нарушений законодательства о свободе совести и религиозных объединений в ряде субъектов Российской Федерации. В числе наиболее «страдающих» от произвола местных властей назывались такие организации: Свидетели Иеговы, харизматические общины, мормоны, Церковь Объединения, Церковь сайентологии и др. Подвергался критике вступивший в силу закон «О свободе совести и о религиозных организациях» (1997). Однако общий вывод все же сводился к тому, что Закон и действия федеральных органов власти в целом не ущемляют прав религиозных меньшинств. Имеющиеся факты рассматриваются как «самодеятельность» региональных властей.231 Особо хотелось бы отметить, что современная фаза развития религиозной ситуации в стране характеризуется также гражданским миром между религиозными объединениями, получившими сегодня всю полноту прав для своей деятельности, поэтому ее ученые-религиоведы рассматривают как фазу установления относительной стабильности религиозной ситуации и юридической урегулированности отношений между традиционными конфессиями и легитимными новыми религиями. Последних теперь беспокоит исполнение и правильное применение нормативно-правовых актов в сфере государственно-религиозных отношений, борьба за влияние на местную администрацию, не всегда считающуюся с общефедеральными установлениями232. Нетрадиционные религии стали, таким образом, признанными субъектами религиозного плюрализма, и уже одно это придает им статус социально-конформистских новых религий, а вместе с тем лишает актуальности их прежние заявления о неприятии существующей социальной действительности, догматические положения на этот счет отодвигаются теперь на задний план. Религиозная ситуация характеризуется также неравноправным положением многочисленных новых религиозных объединений, не имеющих 15-тилетнего «стажа» своей деятельности в стране. В особом положении определенного юридического дискомфорта работают те религиозные общины, которые принципиально отказываются от юридической регистрации по причине свойственных им догматических установок. У другой группы религиозных объединений вовсе нет богослужебного культа, либо взамен этого у них определяющую роль играют медитационные и другие психосоматические практики, и поэтому они не могут быть зарегистрированы в качестве «религий». Как видим из приведенных выше результатов и мнений, отличительной чертой современной фазы религиозных отношений в России является их конфессиональная разобщенность, поскольку каждое новое объединение стремится утвердить свои приоритеты в определенной сфере религиозной активности (например, оккультного врачевания, восточного мистицизма или нового религиозного откровения), а также максимально эффективно использовать находящиеся в его распоряжении средства личностной идентификации и социализации верующего: специфические виды культовой практики, новое эзотерическое знание и проекты построения нового социума (сектантских коммун, социально-религиозных объединений и производственных единиц, основанных на совместном труде единоверцев). Подведем промежуточные итоги исследования религиозной ситуации в современной России. Во-первых, большинство населения позитивно оценивает религию, считает ее сегодня одним из устоев этнической и мировой культуры, признает значительный вклад традиционных религиозных институтов в сохранение нравственных ценностей человечества. Рейтинг доверия населения к Церкви со стороны населения, как показывает большинство исследований, значительно превышает 50%. Например, в Пермской области он составляет 54,6% - это наивысший показатель среди всех остальных социальных институтов.233 Во-вторых, налицо резкое преобладание в общинах различных конфессий лиц, осознавших свою религиозность именно в последние годы. Отсюда высокий процент неофитов, что не может не влиять на жизнь общины и, особенно, на характер межрелигиозных отношений. В результатах проведенных учеными исследований фиксируется качественный сдвиг в характере религиозности – число верующих неуклонно растет и в настоящее время эта категория составляет около трети всех религиозно ориентированных граждан.234 В-третьих, перед Российским государством все религии равны. Теоретически этому принципу следует любая демократическая страна. Однако на практике некоторые религиозные организации подчас оказываются «равнее» других. Наконец, в-четвертых, за минувшее десятилетие, отмечается прирост удельного веса верующих. Однако справедливости ради хотелось бы отметить, что анализ результатов оценки религиозной обстановки за последние десять лет показывает, что вполне возможно, 1998 год стал пиком подъема религиозности, за которым наступила стабилизация и некоторое снижение религиозно-мистических проявлений. Таким образом, процесс формирования религиозного сознания граждан России далек от завершения. Налицо интерес граждан к религии, стремление самоидентифицировать себя с определенной конфессией, но в тоже время объем религиозных знаний у большинства из них пока еще мал. Если же рассматривать по каким позициям изменилось отношение общества к религии и церкви, то здесь ученые-религиоведы235 выделяют следующее. Во-первых, изменение в общественном сознании оценки исторической и современной роли религии и религиозных организаций, в первую очередь Русской Православной Церкви, рост их престижа, индекса доверия к религиозным организациям в глазах общественного мнения. Это, в свою очередь, породило определенные общественные ожидания, частично оправдавшиеся, частично – преувеличенные, о способности церкви236 содействовать преодолению кризиса российского общества. Подобные замеры общественного мнения неоднократно проводились различными социологическими службами, в частности регулярно проводятся Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ). Во-вторых, это изменение отношения общества к религии и церкви нашло свое выражение в обращении к религии, в смысле принятия веры, значительных масс населения. Здесь, по мнению Р.Лопаткина237, мы имеем два эмпирических показателя, неравноценных в социологическом плане для оценки религиозности населения. Один – это рост уровня религиозности, т.е. доли верующих в общем составе населения, и повышение степени религиозности, то есть глубины веры, интенсивности религиозных переживаний и культовых действий. Если в 80-х гг. ХХ века, как уже говорилось выше, уровень религиозности в городах составлял 10 – 20%238, а в сельской местности – 25 – 30% и выше, то есть в среднем где-то порядка 20%, то исследования начала 90-х гг. ХХ века показывают рост уровня религиозности до 40 – 45%, а конца 90-х гг. ХХ века – в диапазоне от 40 до 60% (например, по данным ВЦИОМ на ноябрь 1998 г. – 52%). При интерпретации уровня религиозности населения следует сделать две поправки. Первая, в целом действия властей, СМИ носят прорелигиозный характер, поэтому самооценка респондентов более прорелигиозна, чем она есть на самом деле. Вторая, происходящий процесс воцерковления населения далеко не совпадает с полученным в ходе опросов уровнем религиозности. Так, по данным опросов Центра социологии национальных и региональных отношений ИСПИ РАН, среди верующих (по самооценке) москвичей только 24% респондентов всегда соблюдают религиозные предписания, 34% – регулярно посещают богослужения. Кроме того, конфессиональная самоидентификация человека зачастую может обосновываться этнокультурными, а не религиозными принципами. В течение 90-х гг. ХХ века снизилось доверие населения к Церкви. Если в 1993 г. большинство респондентов доверяли Церкви, то в 2000 г. доля доверяющих снизилась до 28% опрошенных, а недоверяющих – увеличилась до 46%.239 В начале 90-х гг. ХХ века, когда уровень религиозности составлял примерно 40%, положительно на вопрос о доверии церкви, религиозным организациям отвечали 50-54% респондентов.240 Это означало, что церкви доверяют не только верующие, но и заметная группа из состава нерелигиозного населения. А данные конца 90-х годов ХХ века рисуют иную картину: при выросшем уровне религиозности – до 52%,241 индекс доверия к церкви, религиозным организациям снизился до 37–38%. Если даже всех свидетельствующих о доверии церкви считать верующими, то и в этом случае получается, что примерно треть верующих уже не оказывает ей полного доверия. Хотя справедливости ради надо отметить, что и этот снизившийся индекс доверия церкви по-прежнему остается одним из самых высоких среди всех общественных и государственных институтов. Но именно то, что церковь, религиозные организации какие-то надежды и ожидания общества по выводу его из глубокого кризиса не оправдали и к тому же оказались втянутыми в политические игры, и привело к упомянутому снижению уровня доверия к ним. На фоне сказанного важно отметить некоторые статистические показатели активности Русской Православной Церкви. На конец ХХ – начало XXI веков Русская Православная Церковь имела 127 епархий и насчитывала 151 архиерея, не считая 8 заштатных. Количество приходов Русской Православной Церкви составляло более 19 000; на этих приходах служили около 17 500 священников, около 2 300 диаконов, всего – около 19 700 священнослужителей (диагр. 19).  Диагр. 19. Численность священнослужителей в России Количество монастырей достигло 478, не считая 87 монастырских подворий. При этом на территории России находится 299 монастырей, из них: 151 мужской и 148 женских, а также 74 монастырских подворья. Увеличилось количество Духовных школ, среди которых: 5 Духовных академий, 26 Духовных семинарий, 29 Духовных училищ, 1 Богословский институт, 2 Православных университета, 13 подготовительных пастырских курсов, 2 Епархиальных женских Духовных училища, 28 Иконописных школ. Кроме того, имеются регентские отделения и курсы, а также множество церковно-приходских школ. При храме Богоявления Господня б. Богоявленского монастыря г. Москвы в этом году открылась регентско-певческая семинария242 (диагр. 20).  Диагр. 20. Состав Русской Православной Церкви В этих статистических данных, прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что до сих пор количество приходов значительно превышает количество священников (на 1500). Если учесть старых, больных и тех священников, которых следует заменить уже сегодня, это число заметно возрастет. Второй важный момент – возросшее количество духовных учебных заведений. Сам по себе этот весьма отрадный факт заставляет задуматься о профессорско-преподавательских кадрах, подготовка которых, увы, давно уже не является приоритетным делом Русской Православной Церкви, хотя и должна была бы быть таковым. Предпринятая в последние два года Учебным комитетом при Священном Синоде реформа семинарского и академического образования решает эту проблему лишь отчасти. Подготовка достойных и квалифицированных педагогических и научно-богословских кадров требует особой миссионерской стратегии. Любая ошибка в подготовке профессорско-преподавательского состава умножается на количество школ и студентов в них. Конфессиональный состав населения России за последнее десятилетие существенно изменился. Возобновили свою деятельность некоторые конфессии, запрещенные при советской власти. Появились и некоторые новые деноминации. Тем не менее, подавляющее большинство верующих России, как и прежде, придерживаются православия. Хотя православие в нашей стране, в первую очередь, ассоциируется, конечно, с русскими, его исповедуют также основная часть карел, вепсов, ижорцев, саамов, коми, коми-пермяков, удмуртов, бесермян, марийцев, мордвы, чувашей, нагайбаков, осетин, цыган, кумандинцев, телеутов, чулымцев, хакасов, якутов, камчадалов. Православными считаются и большинство ненцев, манси, ханты, селькупов, кетов, тубаларов, шорцев, нанайцев, ульчей, ороков, орочей, алеутов, ительменов, юкагиров, чуванцев, однако православие обычно сочетается у них с пережитками родоплеменных верований. Православия придерживаются и бoльшая часть живущих в России украинцев, белорусов, молдаван, грузин, болгар, гагаузов, греков. Православными являются многие западные буряты, часть калмыков, татар (кряшены), кабардинцев (моздокские), долган, чукчей, коряков, алюторцев, нивхов. Общая численность православных в стране составляет, по разным оценкам, 70 – 80 млн. чел. Подавляющее большинство из них относятся к самой многочисленной деноминации России – Русской Православной Церкви, представленной практически во всех регионах страны.243 Одним из вариантов, характеризующим религиозную жизнь современной России является классификация конфессий не по вероисповедным, а по социологическим характеристикам. Здесь ученые-религиоведы244 выделяют четыре основных группы религиозных организаций: 1. Русская Православная Церковь Московского Патриархата, нередко называемая «Церковь большинства», объективно связанная с ключевыми моментами культурно-исторического становления и национальной самоидентификацией наиболее многочисленного этноса России. 2. Религиозные организации, глубоко укорененные в российском обществе, связанные с национальной самоидентификацией различных народов России. Это старообрядчество, исламские объединения, традиционный буддизм, иудаизм. Сюда же можно, с некоторыми оговорками, отнести католицизм и лютеранство. Данные объединения во многом напоминают по социологическому типу Русскую Православную Церковь, для них, если исключить радикально-экстремистские группировки, обычно не характерен прозелитизм, они имеют длительный опыт существования на одной территории с «Церковью большинства». Вместе с тем, универсалистское самосознание Римско-Католической Церкви может порой выражаться и в действиях, напоминающих прозелитизм. 3. Религиозные объединения, имеющие достаточно длительный исторический опыт деятельности в России. Это религиозные организации, которые не связаны с национальной самоидентификацией людей, но действуют в России на протяжении в среднем столетнего периода либо имеют предшественников с длительной историей деятельности в стране: евангельские христиане-баптисты, христиане-адвентисты седьмого дня, традиционные пятидесятники. По классической религиоведческой классификации они обычно относятся к деноминациям со всеми соответствующими чертами: сознательное вступление в организацию во взрослом возрасте, принцип прямого членства и его последствия, нацеленность на интенсивную миссионерскую деятельность, определенные настроения избранничества, рациональная проповедь, протестантская установка на привлечение новых членов, не чуждость прозелитизму. 4. Новые религиозные течения или те направления, которые объективно воспринимаются обществом как таковые, поскольку они по-настоящему получили возможность развернуть в стране свою деятельность лишь с начала 1990-х годов. Это чрезвычайно разнородная группа, к которой можно причислить Свидетелей Иеговы, Церковь Саентологии, Церковь Иисуса Христа Святых Последний Дней (мормонов), Международное Общество Сознания Кришны, сторонников Виссариона (Церковь Последнего Завета), Ассоциацию Святого Духа за Объединение Мирового Христианства (мунисты), различные течения в стиле new age, неопятидесятнические группы, Свидетелей Уитнесса Ли и многих других. Объективно к данной группе можно отнести и группировки «альтернативного православия» (различные течения Истинно-Православной церкви», «катакомбников»). По социологическому типу они относятся к сектам или деноминациям. Для них, как правило, характерен прозелитизм, склонность к парадигме «мы-они», космополитизм, недостаточная адаптированность к российским социокультурным условиям, нередко – идейная и финансовая поддержка из-за рубежа, особая «мобильность», необычность для массового сознания, сильное эмоциональное воздействие, современный язык проповеди, зачастую – агрессивное миссионерство. Ряд из них имеет репутацию «тоталитарных сект», «деструктивных культов» (следует, однако, отметить, что данные термины отсутствуют в российских юридических актах и более характерны для общественного, журналистского употребления), их обвиняют в манипулировании, лишении людей свободы выбора, разрушении родственных и социальных связей людей. В дополнение к приведенным выше мнениям хотелось бы добавить еще один показатель, характеризующий перемену отношения общества к религии и церкви. Это изменение позиции и настроений нерелигиозной части населения, которая, по данным ряда исследований, в последние годы составляет устойчивую группу – в среднем 40% населения (разброс от 30 до 50%).245 Определенная часть представителей этой категории населения при опросах положительно отвечают на вопрос о доверии церкви (религиозным организациям), высоко оценивают роль религии в духовно-нравственной сфере, в развитии российской государственности и культуры, в процессе консолидации российского общества. Эту категорию населения характеризует растущая толерантность в отношении религии. Если учесть, что в годы советской власти нетерпимость неверующих по отношению к религии, к религиозным ценностям, а часто и к верующим, была весьма высока, культивировалась средствами пропаганды, то это изменение в сознании нерелигиозной части населения надо признать очень существенным показателем изменения отношения к религии и церкви общества в целом. Следует также обратить внимание и на изменение позиций средств массовой информации к религии как выразителя, в известной мере, состояния общественного сознания и общественных настроений. Здесь также существует теперь полная свобода для публикаций по религиозной проблематике, в том числе и выражающих взгляды и мнения церковной иерархии, богословов, религиозно и конфессионально ориентированных авторов из числа деятелей культуры, ученых, журналистов и др. Возникли и быстро выросли как по количеству изданий, так и по тиражам конфессиональные СМИ. Религиозные организации различных конфессий широко используют светские СМИ, включая радио и телевидение, для пропаганды своего вероучения, религиозных нравственных ценностей. Таким образом, совместные усилия государства и Церкви благоприятно, с точки зрения религии влияют на массовое сознание, но религиозного бума, о котором было много сказано в годы «перестройки» пока не произошло, несмотря на резко возросшее количество храмов и религиозных объединений. Тем не менее, конфессии имеют устойчивые социальные перспективы, в частности за счет усиления их позиций среди молодежи: уровень религиозности молодых людей, по социологическим данным, выше аналогичного показателя среди старших возрастных групп. Помимо стабилизации уровня религиозности населения, в настоящее время в религиозной жизни российского общества проявились и другие важные тенденции. Противоречия между государством и большинством конфессий не усиливаются. Исключение составляют некоторые нетрадиционные религиозные объединения, которые испытывают ущемление своих интересов со стороны государства. Усиливаются противоречия между конфессиями. Обострение взаимоотношений происходит по поводу определения и защиты «канонических» территорий, между традиционными и нетрадиционными объединениями, между православием как «главной» среди равных конфессий и некоторыми другими вероисповеданиями. Религиозное сознание многих россиян носит незавершенный, «колеблющийся» характер. Например, москвичи склонны к мистическим верованиям, суевериям. Такая мировоззренческая маргинальность облегчает возможность манипулирования массовым сознанием в конфессиональных, политических и других целях. Таким образом, обобщив мнения ученых-религиоведов и результаты социологических исследований и статистических отчетов, которые мы приводили и анализировали выше, можно утверждать, что в современной России выделяются следующие характерные черты религиозной ситуации. Во-первых, действие названных выше факторов и внутренние процессы в самой религиозной среде породили насыщенность и разнородность конфессионального пространства России, что находит выражение в многоконфессиональности состава населения России и большинства субъектов Федерации. Это, естественно, приводит к столкновению интересов различных конфессий, к их противостоянию на миссионерском поле. Тем более, что российское законодательство предоставляет всем религиозным организациям, не нарушающим закон, свободу религиозной деятельности и пропаганды своего вероучения. Речь идет, прежде всего, о распространении своего влияния на ту массу нерелигиозных людей, которые выросли в советских семьях, не связанных с религией уже в двух или даже трех поколениях. Неверующими были их родители, а часто и дедушки и бабушки. Сами они получили в советской школе нерелигиозное воспитание и образование, основанное на материалистическом подходе к действительности, но после крушения привычной социалистической системы ценностей и массированной атаки в СМИ на материализм и атеизм оказались в растерянности, в поиске для себя иной надежной духовной, идейной и нравственной опоры, основания для новой самоидентификации в непривычных условиях. И часть этих людей в поисках новой идентификации пошла по традиционному пути – обратилась к религии, причем прежде всего к религии предков: «мы из православных – значит это моя религия». Но у многих людей и такая семейная традиция была уже утрачена. Преимущественно именно они находятся в ситуации выбора религии. Многие из них за короткий период времени сменили несколько конфессий, как бы сравнивая, выбирая, где им будет комфортнее, на чем остановиться. Именно эта часть неверующих, обратившихся к поискам веры, и составила в основном тот резерв, который стал базой быстрого скачка уровня религиозности в 90-х гг. ХХ века. Во-вторых, религиозную ситуацию в современной России характеризует достижение высокого уровня религиозной свободы, свободы вероисповедного самовыражения граждан. Религиозные организации свободно, без вмешательства и контроля со стороны государственных органов, выполняют свою религиозную и общественную функцию в своей среде и в обществе, свободно пропагандируют свое вероучение. В-третьих, отличительной чертой современной религиозной ситуации является высокий уровень общественного престижа и реальной роли религии и религиозных организаций в общественных процессах. Правда, в этом отношении есть и определенные издержки. Это, прежде всего, исходящие с разных сторон попытки политизировать религию, использовать ее авторитет и моральную силу в политических целях, для увеличения своего электората и т.п. Для церкви это чревато опасностью снижения сегодняшнего высокого уровня общественного доверия, что, собственно, в последнее время уже происходит. В-четвертых, сегодняшняя религиозная ситуация отличается фактической исчерпанностью резерва для быстрого дальнейшего роста уровня религиозности населения, который происходил в начале 90-х гг. ХХ века. Кто хотел, уже пришел в церковь, в религиозные объединения других конфессий. Доля нерелигиозной части населения уже в течение нескольких лет сохраняет стабильный показатель на уровне примерно 40%. В-пятых, видимо, дальнейшее пополнение религиозных организаций будет идти главным образом за счет семей самих верующих, а не за счет притока извне, из среды бывших неверующих. Изменения степени и характера религиозности скорее возможно в направлении усиления, углубления религиозности сегодняшних неофитов, приближения их нормам воцерковленности. По мнениям, высказываемым некоторыми религиозными деятелями, многие конфессии стоят сейчас перед дилеммой: продолжать ли стремиться расширять свое влияние, привлекая новых последователей, или же сосредоточиться на том, чтобы сначала «переварить» ту массу новообращенных, которая нахлынула в церковь за последнее десятилетие. Но это, естественно, забота самих религиозных организаций. В-шестых, сужение резерва пополнения религиозных организаций за счет нерелигиозной среды может вызвать обострение их конкурентной борьбы за паству, рост взаимной нетерпимости. В-седьмых, осознание того факта, что около половины или, по крайней мере, 30-35% населения сделало свой нерелигиозный мировоззренческий вывод, требует внимания к обеспечению реальной свободы совести для этой большой части населения – как в плане защиты их свободного выбора, так и в плане их права на пропаганду и распространение своих убеждений. В-восьмых, в межконфессиональных взаимоотношениях Русской Православной Церкви присутствует широкий спектр форм отношений - от сотрудничества до конфликта и полного неприятия. Смена общественного строя и идеологии обусловили простор религиозного возрождения традиционных для России религий и экспансию западных миссионерских организаций, стремящихся сделать своими приверженцами россиян и граждан других стран СНГ. Проникновение в Россию зарубежных религиозных организаций значительно усложнило религиозную ситуацию в стране. Все эти религии имеют исторические причины и обусловлены ведущим в обществе, где они возникли, типом культурной парадигмы. В зависимости от условий возникновения и существования религиозные организации принимают монархический (католицизм, православие), парламентско-королевский (англиканство), республиканско-демократический (кальвинизм, баптизм) и иной вид». Межконфессиональные отношения с зарубежными религиозными организациями у Русской Православной Церкви осложняются не только конфликтом культур, нося исключительно доктринальный характер, но, как правило, имеется реальная социальная база конфликта – борьба за паству. Сепаратистские настроения в самой Церкви, в постсоветский период имеют как церковный характер, так и спровоцированный обострением межнациональных, межэтнических отношений и политическими пристрастиями. В-девятых, распад СССР, идеологическая переориентация постсоветского общества привели к освобождению религиозных организаций из-под жесткой опеки государства. Активный процесс суверенизации субъектов бывшего СССР и аналогичные тенденции в некоторых регионах Российской Федерации в сочетании с обострением межнациональных противоречий стимулировали усиление конфессиональной нетерпимости. Православные верующие в отличие от некоторых религиозных руководителей не соглашаются с идеей исключительности одной религии. Можно ли как-то измерить и систематизировать эту изменчивую и аморфную реальность? С.Филатов и Р.Лункин считают, что при желании можно, но главное помнить о её изменчивости, неорганизованности и несерьёзности (никто за такую веру не согласится поплатиться чем-то серьёзным). И это тоже религиозная культура, охватывающая в большей или меньшей степени большинство россиян. Итак, по мнению С.Филатова и Р.Лункина, самые общие показатели культурной религиозности (т.е. численность людей считающих себя представителями данного религиозного движения) выглядят следующим образом (диагр. 21): Православных- 75 - 85 млн.чел. Католиков- до 1 млн.чел. Протестантов- 1,5 - 1,8 млн.чел. Староверов - менее 1,5 млн.чел. Христиан всего: 85 - 95 млн.чел. Мусульман – 6 - 9 млн.чел. Иудаистов – до 50 тыс.чел. Буддистов – около. 550 тыс. чел. Жестко организованных НРД (т.н. «тоталитарных сект») - не более 300 тыс. чел.246 В заключение, еще раз обратимся к мнению А.Щипкова247, по поводу религиозности России и посмотрим его глазами на религиозную карту России: Европейскую часть России от Пскова до Самары и от Архангельска до Краснодара можно считать «оплотом православия», поскольку здесь наиболее полно сохранилась православная религиозная традиция. Развивающееся угро-финское лютеранство окаймляет «православный» центр с севера (Карелия, Ленинградская область, Республика Коми) и спускается по Каме и Волге через Удмуртию, Мари Эл, Мордовию, где плавно соединяется с немецким лютеранством Нижнего Поволжья (Саратов, Волгоград).  Диагр.21. Показатели культурной религиозности России (в млн. чел.) Прикаспийская низменность, освоенная калмыцкими буддистами, и ислам Северного Кавказа блокируют православный центр с юга. От Азии он отделен двумя «меридианами» с ярко выраженными религиозными характеристиками. Речь идет о связке поволжских республик – Удмуртия, Марий Эл, Чувашия, Мордовия, – в которых христианство подавляется активно возрождающимся национальным язычеством. С востока к ним примыкают магометанские Татария и Башкирия. Вдоль шестидесятого меридиана с севера на юг протянулись Уральские горы с крупнейшими промышленными центрами: Пермь, Екатеринбург, Курган, Челябинск, Оренбург. Уральский регион в наибольшей степени подвергся процессу секуляризации и породил своеобразную духовную традицию, к которой легче адаптируются культы нового века и труднее традиционные, культурообразующие религии. Урал славится обилием местных аутентичных сект. В результате христианский центр и христианская Сибирь разделены двумя поясами: исламо-языческим и «секуляризованным». Ханты, манси, ненцы, эвенки и другие народы, населяющие север Западной и Средней Сибири, сохраняют укоренившееся двоеверие и поклоняются как христианским святыням, так и родоплеменным божествам. В силу невероятно низкой плотности населения, они практически не влияют на религиозную жизнь Сибири. Восточнее, в значительно более цивилизованной Якутии, идут, как мы уже говорили, сложные религиозные процессы. Конкурентная борьба между якутами-православными и якутами-шаманистами набирает силу. Самая интенсивная религиозная жизнь за уральским хребтом отмечена по южным оконечностям Западной, Средней и Восточной Сибири, Дальнего Востока и Приморья. Нехристианские религиозные течения представлены шаманизмом горно-алтайцев и хакасов, а также тувинским и бурятским буддизмом. Сложный узел национальных проблем, приведший к русскому погрому в начале 90-х годов, вызвал массовую эмиграцию русских из Тувы. На всю республику существует всего три православных прихода (данные на 1996 год). В Бурятии этноконфессиональные отношения гораздо уравновешеннее. Если сравнивать Сибирь с европейским центром, Православие, представленное Русской Православной Церковью Московского Патриархата, в этом регионе заметно слабее. Солидную конкуренцию ему составляют старообрядцы, приходы которых раскиданы по всей Сибири, а также приходы Русской православной Церкви Заграницей, которая пользуется у сибиряков большим признанием, чем у жителей Центральной России. Благодаря активности Римско-Католической Церкви практически во всех крупных городах восстановлена стабильная приходская жизнь. Крупные католические центры располагаются в Красноярске, Иркутске, Хабаровске, привлекая к себе по преимуществу образованные слои населения. Наибольшим успехом в Сибири пользуются различные протестантские Церкви. Вокруг Омска и Кемерово распространяется лютеранство, завезенное в Сибирь ссыльными немцами. В результате долгой изоляции это лютеранство сохранило пиэтистскую традицию, а богослужебная практика приближается к баптистской. Из традиционных протестантских деноминаций сильны баптисты, адвентисты седьмого дня и особенно пятидесятники. Однако наибольшее количество новообращенных у харизматических церквей, один из главных центров которых расположен в Абакане. Абаканский центр готовит миссионеров не только для работы в Сибири, но также в Монголии и Китае. Как итог, хотелось бы еще раз напомнить, что сегодня в нашей стране в основном все конфликты в религиозной сфере носят не межрелигиозный, а внутрирелигиозный характер. |
Похожие:
 | На тему: Эволюция региональной подсистемы международных отношений на Ближнем Востоке в начале XXI века |  | Зеленков М. Ю. Социально-политические основы процесса модернизации Российского государства в начале XXI века. – М.: Юридический институт... |
| Основные черты и особенности транснационализации российских компаний в 90-е гг начале XXI века. 9 | | Фестиваль «Ретро: XX век голосами детей XXI века» – проект Международного благотворительного Фонда «Искусство без границ» |
| Возрождающаяся Россия обрела собственную историю — историю выхода из «переходного периода», причем именно эта история обнаружила,... | | Охарактеризовать социально-экономическое и политическое развитие Японии в первой половине XIX века |
| Г. Ю. Касьяновой. М. Информцентр XXI века, 2004. Режим доступа: Система КонсультантПлюс | | Г. Ю. Касьяновой. М. Информцентр XXI века, 2004. Режим доступа: Система КонсультантПлюс |
| Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение средняя общеобразовательная школа №10 | | Охватывает период с момента распада СССР в 1991 г по настоящее время (2014 г.) |